Гендиректор Языковой инспекции Ильмар Томуск выразил недоумение тем фактом, что депутат Европарламента Яна Тоом обратилась в Европейскую комиссию с просьбой проверить эстонские языковые требования на предмет соответствия европейскому праву. Политик поясняет свою позицию:
"Эстонские чиновники представляли себе вступление в ЕС как экзамены в школе: сдали раз и можно расслабиться на лето. Это не так. Членство в престижном клубе надо постоянно подтверждать. А те страны, которые забывают о своих обязанностях, рано или поздно оказываются в Европейском суде в Люксембурге.
Мало кто сейчас помнит, но принятые в 1999 году изменения в языковом законодательстве стали для Эстонии препятствием для вступления в ЕС. Об этом Еврокомиссия писала тогда прямо и откровенно. Языковые требования были столь широко и неопределенно описаны, что ограничивали свободу передвижения рабочей силы - одну из базовых свобод в Европе. В итоге все решилось полюбовно: Рийгикогу закрепил в Законе о языке принцип пропорциональности, а Еврокомиссия наказала правительству не шалить на уровне подзаконных актов. Так что в этой части возражения Ильмара Томуска отвечают действительности: нас мониторили и одобрили. Но ни одному проверяющему в страшном сне не могло привидеться, что в результате перехода на международную систему классификации эстонский «алгтасе» превратится в вовсе не начальный В1, и водителю троллейбуса или продавцу на нарвской заправке придется писать на экзамене эссе. Я уж не говорю о С1 для тюремных охранников – включая тех, кому кроме служебной собаки и поговорить-то не с кем.
Примеры можно приводить до бесконечности – но поберегу пальцы: что может проиллюстрировать неадекватность языковых требований лучше, чем тот факт, что 85 (!!!) % проверяемых Языковой инспекцией оказываются нарушителями Закона о языке спустя 26 (!!!) лет после его принятия? На днях сердитый читатель написал в Дельфи телегу о том, что в кабачках Старого города мало официантов, говорящих по-эстонски, на что немедленно среагировала чиновница Минобразования, назвавшая ситуацию недопустимой. Рискну предположить, что даже с учетом чиновничьей зарплаты милая дама – хоть бы и с подругами - едва ли сделает кассу какого-нибудь «Майского графа» или другого ресторана, к несчастью, попавшего в поле зрения Языковой инспекции. Эти заведения ориентированы на беспечных богатых туристов, и желание пройтись по ним карающим мечом языкознания такая же вредоносная дурь, как повышение налога с оборота для гостиниц. Разумное государство удовлетворилось бы тем, чтобы каждое обслуживающее клиентов заведение обеспечило обслуживание на эстонском языке. Каждое заведение – но не каждый отдельно взятый официант. По мне, именно такой подход можно назвать пропорциональным и разумным.
Согласится ли со мной Еврокомиссия – покажет время. Однако как депутат Европарламента я сочла своим долгом обратить внимание Комиссии на то, что, вопреки прописанному в законе и обещанному при вступлении в ЕС принципу пропорциональности, наши языковые требования работают как шлагбаум на пути свободного передвижения рабочей силы.
А до тех пор, уважаемые защитники Закона о языке, предлагаю полемику прекратить – если мы с вами не договорились за двадцать пять лет, едва ли договоримся теперь.