Вы сменили статус политика на правозащитника? Чем объяснить вашу повышенную активность в отношении лиц, высланных из Эстонии? «Я ничего не меняла, я всегда занималась защитой прав избирателей в той или иной форме», - ответила на этот вопрос в эфире Rus.Postimees 15 августа член Европарламента Яна Тоом.
«И это в принципе небольшая часть моей работы, - продолжила она. - Если мы посмотрим на сайт Европарламента, где у каждого депутата есть личный профиль, то увидим огромное количество рапортов, мнений и прочего, никак не касающегося неграждан, которых у нас высылают. Если говорить о последнем рапорте, над которым мы работали вместе с Мариной Кальюранд, это было дигитальное сотрудничество в области судопроизводства между странами-членами. Чтобы можно было, если вы идете в суд другой страны ЕС, давать показания по Скайпу, например. Это в Эстонии никому не интересно, а интересно то, что, так сказать, ближе к телу. Просто это (темы высылок из страны. – Бюро) то, что приковывает больше внимания внутри Эстонии, что совершенно понятно.
Ну и потом – спрос рождает предложение. У меня есть бюро, где юрист дает консультации, и вектор проблем, с которыми люди сталкиваются, к сожалению, изменился именно в эту сторону. Нам приходится реагировать, потому что есть запрос на эту тематику.
Правозащитную деятельность политика проблемой я абсолютно не считаю. Это мое личное дело. Если я оплачиваю судебные издержки из своих личных средств, это не должно никого касаться. А доступ к правосудию – это очень важная штука. Кроме того, это очень знаковый сюжет (лишение гостившей в России серопаспортницы Зои Палямар вида на жительство в Эстонии и паспорта. – Бюро). У нас в стране 60 с лишним тысяч неграждан, которые чувствуют себя крайне некомфортно, видя такую ситуацию. То, что произошло с Зоей Палямар – это ведь опасный прецедент. Если человек нарушил законодательство страны пребывания, в данном случае – Эстонии, надо судить его по законам Эстонии и в Эстонии.
Вот и надо дать людям с серыми паспортами уверенность в том, что с ними этого не произойдет. В случае с серопаспортниками страны, в которую их можно было бы высылать (как это делают с гражданами РФ. - Бюро), в мире нет.
И так совпало, что Зое Палямар сообщили, что она больше не может въехать в Эстонию, в тот день, когда я была в Мадриде, на международной конференции по борьбе с безгражданством. Там были люди, которые занимаются этой темой на глобальном уровне. И все были в полном шоке, и мы договорились, что надо действовать, так это оставлять нельзя. В этом смысле Эстония привлекла нежелательное внимание. Но тем не менее у нас есть хорошая стартовая позиция, чтобы все-таки вернуть Зою Палямар в Эстонию.
И все же: политик и правозащитник… Здесь должна быть некая грань – где политика, а где все остальное?
Существует Всеобщая декларация прав человека. Я вообще большой ее фанат. Ее первая статья гласит – все человеческие существа рождены равными в своем достоинстве и правах. И от этого в принципе политик, как мне кажется, должен отталкиваться. Это касается очень многих сфер жизни. И это совершенно нормально, когда ты пытаешься в политике действовать согласно этому принципу, и если повестка дня диктует какие-то шаги, то их надо предпринимать.
Поскольку вокруг вас возникает много вопросов, не становитесь ли вы токсичным политиком?
Я никогда не была политиком, который всем нравится. Считаю, что эта роль мне не подходит. Насчет токсичности, что вы имеете в виду – нерукопожатным политиком? Нет, я этого не ощущаю. Для меня мерило – моя работа в Европарламенте. Я получаю доклады, где я основной докладчик, что говорит о том, что я вполне себе (наверно, плохо так о себе говорить) величина, с которой можно считаться, на которую можно рассчитывать. Сейчас мы с моим коллегой Сайрусом Энгерером - основные рапортеры по верховенству права Европейского союза в странах-членах. Это очень серьезный доклад. И если бы у кого-то возникли сомнения на мой счет, я бы никогда его не получила. Сама идея соответствия чьим-то ожиданиям в политике – это соответствие ожиданиям своего избирателя в первую очередь, а не каких-то потенциальных партнеров по коалиции, например.
Выборы в Европарламент совсем скоро. Насколько жесткой будет конкуренция за место в Брюсселе?
У Эстонии 7 мест и 6 парламентских партий. В Европарламент выбирают, как я вижу, именно людей как личности. Никто не может назначить человека депутатом Европарламента. Это может сделать только избиратель. Я в этом смысле принимаю любое решение избирателя – насильно мил не будешь.
Думаю, что центристам надо ставить целью, конечно, два мандата. Сильный список – это всегда хорошо. Я только за сильный список центристов, в котором будут и Симсон, и Ратас, и Кылварт, и кто угодно еще.
При каких обстоятельствах вы отказались бы от места в списке кандидатов от Центристской партии на выборах в Европарламент?
На данный момент – ни при каких. Я хотела бы работать дальше, потому что сейчас понимаю, как это делать. Это очень непростая штука – чтобы понимать, на какие кнопки нажать, с кем поговорить. Я с замиранием сердца жду результатов переговоров по одной директиве, куда внесла поправки, которые являются, мне кажется, судьбоносными. Суметь это протолкнуть, провести – это правда очень важно. И это умение приходит с опытом. Это все требует навыков, которые у меня уже есть».