В среду, 1 октября, евродепутат Яна Тоом в прямом эфире Радио 4 ответила на вопросы журналиста Андрея Титова, ведущего программы «Подробности». Тема разговора – намерение Еврокомиссии оштрафовать Эстонию за то, что мы до сих пор не криминализовали язык вражды, или хейтспич.
«Действительно, в 2008 году на уровне ЕС была достигнута рамочная договоренность о наказании за разжигание розни, – объяснила ситуацию Яна Тоом, – но она, как ни странно, у́же, чем статья нашего Уложения о наказаниях. Тогда Еврокомиссия предлагала криминализовать хейтспич по признаку расы, цвета кожи, религии, этнического и национального происхождения – она не могла предвидеть, как широко раскинется хейспич на просторах ЕС. У нас же в статье 151 Уложения о наказаниях в списке есть еще пол, язык, сексуальная ориентация, политические убеждения.
Но, и это самое главное, по нашему закону к ответственности могут привлечь, только если призывы к разжиганию влекут угрозу или ущерб здоровью или имуществу. И если, скажем, афроэстонцу где-нибудь набьют физиономию, никто не докажет, что это как-то связано с утверждением политика "у негров пустые головы". Еврокомиссия права: в Эстонии за разжигание не наказывают. И любые попытки обратиться в полицию или КаПо натыкаются на то, что разжигание как будто не влечет никаких последствий. Почему это происходит – я сказать затрудняюсь. Когда в 2012 году я, будучи депутатом Рийгикогу, подавала законопроект на эту тему, тогдашний министр юстиции Урмас Рейнсалу сказал: это очень правильно, но мы ваш законопроект утопим, потому что сами готовим аналогичный. Воз и ныне там, и аргументы всегда одни и те же: а как же свобода слова?»
По словам ведущего, данный аргумент приводит не только Март Хельме из EKRE, но и лидер реформистов Кая Каллас. «Это странно, – сказала Яна Тоом, – она, когда была депутатом Европарламента, не высказывала такого скепсиса. Я удивлена подобной переменой отношения – может быть, она продиктована тем, что за 17 лет, пока Партия реформ была у власти, она так и не удосужилась поменять статью Уложения о наказаниях? Видимо, всё упиралось в свободу слова. Но известно ведь: ваша свобода заканчивается там, где начинается моя. Наши свободы не могут быть абсолютными. Если мы понимаем, что в обществе есть люди, которым больно от того, что мы говорим, хорошо бы держать себя за язык. Да, в каком-то смысле свобода слова пострадает – но есть множество свобод, которые мы частично ограничиваем ради общего блага. Я не могу выйти на улицу и начать стрелять в людей. Так же нельзя и стрелять в людей словом – эта параллель мне ближе, чем рассуждения о свободе слова вообще».
Евродепутат продолжила: «Вчера я слушала дебаты о политкорректности 2018 года с участием Стивена Фрая – известного актера, писателя, а также, что существенно, гея и еврея. И вот с позиции гея и еврея Фрай говорит, что политкорректность не нужна, потому что неважно, как тебя называют, – важно, как с тобой обращаются. Да, есть общества, в которых механизм саморегуляции работает серьезно и жестко. Эстония к ним не относится. И пока мы недостаточно зрелые в социальном плане, без закона не обойтись. Свободу слова мы понимаем как свободу оскорблять и говорить гадости. Но важно и то, как при этом с нами обращаются. Может, мне и не говорят сейчас "чемодан, вокзал, Россия", но это не изменит того факта, что мой отец, умерший на восемьдесят шестом году жизни, умер с серым паспортом. Можно называть нас как угодно, но проблемы должны решаться. А если и проблемы не решаются, и вдобавок в обществе приемлема такая риторика, это вдвойне горько и противно.
Когда я была журналистом, ко мне обратились чернокожие друзья, которые здесь жили, – Эстония одно время отправляла врачей в Конго, люди создали там семьи, потом в Конго началась гражданская война, и они приехали сюда. В Палдиски была довольно большая цветная община. Их не пускали в бары, били на улицах, они не могли ходить по одному и так далее. Выяснилось, что у нас в полиции зарегистрировано ноль преступлений на расовой почве: любое такое преступление регистрировалось как обычная уличная драка, хотя все прекрасно понимали, почему именно чернокожие чаще попадали под раздачу. Я думаю, сегодня ситуация не изменилась: закон такой, какой есть, а политическая риторика становится все более агрессивной и злобной. Хотя тот же Фрай считает, что политкорректность заглушает хорошие силы, те боятся что-то пикнуть, а их оппоненты орут вовсю – но это другая история. Я – за криминализацию. И я хочу, чтобы в обсуждении, как это нужно сделать, принимали участие самые разные люди, по возможности далекие от политики и умеющие играть идеями и мыслями, а не только те, кто почему-то заражен геном парторгов и комсоргов.
Я понимаю озабоченность Еврокомиссии – в ЕС дуют разные ветры, есть прекрасные страны типа Венгрии, где пытаются криминализовать отсутствие места жительства, и Польши с ее обширными "зонами, свободными от ЛГБТ". Призывов к разжиганию всё больше, они всё громче, Эстония тут – не передовик, к счастью, однако и у нас ситуация стала гораздо хоже».
Комментируя слова министра юстиции Райво Аэга, который утверждает, что криминализация хейтспича равна запрещению мороженого эскимо, Яна Тоом сказала: «Райво Аэг передергивает самым некрасивым образом. И эскимо не запрещено, и разжигание в рамочной договоренности описано очень четко: это призывы к уничтожению, к высылке, оправдание военных преступлений, принижение значения событий вроде Холокоста и так далее. В этом юридическом тексте ничего не говорится о сортах мороженого».
Яна Тоом ответила и на вопросы радиослушателей. Полностью передачу можно послушать на нашем сайте или здесь.
[audio mp3="https://yanatoom.ee/ru/wp-content/uploads/2020/10/74_ID117_360687.mp3"][/audio]