Депутат Европарламента Яна Тоом прокомментировала 9 марта в программе «Подробности» на Радио 4 некоторые положения представленной Еврокомиссией стратегии по гендерному равноправию до 2025 года.
В частности, планируется сократить разницу в зарплатах мужчин и женщин, привлечь большее число женщин на руководящие посты и усилить борьбу с насилием в близких отношениях. Реально ли достижение этих целей и каково положение сейчас?
О разнице в зарплатах
Яна Тоом: «Всегда можно лучше. При том, что в Эстонии самый значительный по ЕС разрыв между зарплатами мужчин и женщин, у нас по большому счету нет таких проблем на рынке труда, какие есть у женщин в некоторых других странах ЕС. Эта градация «Север-Юг» на самом деле».
Радио 4: «В среднем по Европе женщины получают на 16 процентов меньше, чем мужчины, и у женщин по-прежнему есть препятствия для выхода на рынок труда и меньше шансов там удержаться. Предлагается поддержать трудоустройство женщин в секторах, где не хватает квалифицированной рабочей силы, и на 2020 год запланирована также открытая дискуссия о прозрачности оплаты труда».
Яна Тоом: «Надо понимать, что, когда мы говорим о разрыве в заработной плате, мы не говорим о том, что супруга-медсестра получает меньше, чем ее супруг-главврач. Мы говорим об одинаковой зарплате за одинаковую работу. То есть разрыв здесь происходит.
Скажу, что есть затык и в женщинах тоже. Я как бывший работодатель, бывший главный редактор многолетний помню это очень хорошо: договориться с женщиной о меньшей заработной плате всегда проще. В этом смысле, если посмотреть на молодое поколение (смотрю на свою дочь, ей будет 30 лет), так вот они уже не из тех, кто пойдет за этой логикой. А женщины постарше, к сожалению, до сих пор на это ведутся. А еще я знаю очень многих женщин, которые говорят, что не могут зарабатывать больше мужа, потому что это приведет к скандалу в семье».
«Попадать куда-то «с уценкой» не хотелось бы»
Яна Тоом: «Когда говорят, что у нас проблема в том, что среди принимающих решения недостаточно женщин, это правда. И мы знаем, что в тех странах, где в парламенте женщин примерно половина, скажем, как в Норвегии, намного более разумная и человечная социальная политика, политика образования и т.д. Тут, кстати, палка о двух концах. С одной стороны, мы пытаемся вывести женщин из традиционной гендерной роли, а с другой – понимаем, что их политическое преимущество состоит отчасти именно в том, что они хорошо понимают эти вещи именно в силу своей традиционной гендерной роли.
Другое дело, что залучить женщин в политику бывает очень трудно. Возьмем ту же Эстонию. Все партии пытаются, и наша партия пытается всякий раз делать так называемые списки-зебры: мужчина – женщина – мужчина – женщина… У нас женщины заканчиваются на первой трети списка. Не хотят женщины в политику, по разным причинам. Но я думаю, что в Эстонии (и не только в Эстонии) это еще и сумасшедшее давление средств массовой информации, внимание к каждому твоему шагу, злобные комментарии в интернете. Одним словом, все то, что по факту разрушает погоду в доме».
Радио 4: «Если говорить о целях Еврокомиссии на ближайшие пять лет, то уже к концу 2024 года планируется достичь 50-процентного баланса между мужчинами и женщинами на всех уровнях управления. Это вообще реально?»
Яна Тоом: «Возможно, это реально. Но мне лично очень претит идея, что меня утвердят на какую-то должность только в силу того, что я женщина. То есть я понимаю, что позитивная дискриминация иногда нужна, но попадать куда-то по квоте, «с уценкой» - этого бы не хотелось. Но все зависит от страны. Скажем, в Европе есть большие мусульманские общины и не только мусульманские, а просто более традиционные. У них это, конечно, огромная проблема, чтобы женщина куда-то вырвалась.
Так что я не знаю, насколько это выполнимо и надо ли к этому, кровь из носу, стремиться. Сейчас гендерное равноправие в Европарламенте выглядит довольно странно. Известна история про Урмаса Паэта, которого не избрали вторым вице-председателем Комитета по иностранным делам, так как он мужчина, все остальные кандидаты (их там пять) – тоже мужчины. И вот именно на Урмасе нашла коса на камень, сказали – нет, мы хотим женщину. И вот до тех пор, пока Паэт не изменит пол, я понимаю, ничего не изменится. То есть комитет работает с председателем и первым «вице», остальные три вице-председателя не избраны.
С другой стороны, в Комитете по петициям, где я второй вице-председатель, тоже четыре вице-председателя и только один из них – мужчина. И председатель комитета тоже женщина, и это ни у кого не вызывает вопросов, хотя это тоже гендерное неравноправие».
Радио 4: «Чтобы женщинам легче было пробиться на рынок труда, Еврокомиссия планирует удвоить усилия по обеспечению выполнения требований ЕС, касающихся уравновешивания трудовой и частной жизни. Везде ли и всегда ли нужен такой баланс?»
Яна Тоом: «Ну, это каждая семья решает сама. Сейчас мы обсуждаем такую вещь, как right to disconnect (право отключиться), потому что с появлением мобильных способов связи по факту оказывается так, что работодатель может дернуть работника в любое время, а это в принципе создает стресс. Есть сферы деятельности, где ты не можешь позволить себе отключиться (медицина катастроф, полиция), но у нас этим, конечно, злоупотребляют со страшной силой. В идеале хорошо бы работать восемь часов в день, закрывать за собой дверь кабинета и забывать об этом до утра. Но это все менее распространенная практика, к сожалению».
Как победить домашнее насилие
Радио 4: «Давайте коснемся такой темы, как физическое насилие над женщинами, с которым сталкиваются 33% европеек, и сексуальное домогательство – 55%. Еврокомиссия призывает принять меры по криминализации насилия в отношении женщин, чтобы наказания за преступления в этой сфере были унифицированы во всей Европе, что кажется маловероятным».
Яна Тоом: «Мне это как раз очень нравится. Это, может быть, кажется маловероятным, но это амбициозная цель, к которой нужно стремиться. Я имела очень неприятные дебаты с болгарским коллегой, который сказал, что они не будут имплементировать Стамбульскую конвенцию против домашнего насилия, потому что у них свои культурные традиции. Вот есть и такие страны, к сожалению.
Я теневой рапортер по выработке мнения Комитета по петициям, которое мы даем к рапорту Комитета по правам и свободам по поводу прав человека в ЕС. У нас почти в половине стран ЕС не имплементирована должным образом Конвенция против домашнего насилия (та самая Стамбульская конвенция). Они просто ее не имплементируют в законодательство, и это безобразие.
И когда я читаю рассуждения некоторых наших политиков о том, что давайте будем больше примирять, у меня волосы встают дыбом, потому что эта концепция не работает нигде и никогда. Статистика показывает, что в Эстонии женщина обращается в полицию после того, как ее побили 35 раз! На 36-й раз она наконец идет в полицию, и мы начинаем их мирить. Это совершенный бред! В тех странах, где эти вещи решены разумно, насильника устраняют немедленно. Не женщина бежит в приют, а насильника убирают из дома, где он хулиганит, и проблемы решаются при помощи социального жилья, психологов и так далее. А мы все время хотим мирить. Понятно - почему. Мы достаточно бедные, и у нас эта семья, как правило, находится в финансовой зависимости друг от друга, у нас общие кредиты, а муниципального жилья не хватает. И надо еще помнить, что, судя по всему, на нас надвигается экономический кризис, а во время кризиса любое насилие в семье всегда усугубляется.
Но если мы эту амбициозную цель (о всеевропейской криминализации домашнего насилия. – Бюро) не поставим, то домашнее насилие не победим».
***
Радио 4: «Как стратегия будет претворяться в жизнь?»
Яна Тоом: «У нас, как известно, существует принцип субсидиарности. Я лично его терпеть не могу, потому что он мешает претворять в жизнь многие хорошие начинания. Согласно этому принципу страны-члены ЕС сами определяют какие-то области политики, в том числе социальную. То есть мы не можем принять никакой директивы, которая обяжет страны ей следовать. Поэтому постоянно ищутся дырки, через которые можно такие вещи делать. И если мы говорим, к примеру, об унифицировании наказаний, то это можно сделать, это не социальная политика. Если мы говорим об унифицировании заработной платы, то здесь можем только оказывать какое-то давление. И, конечно, у комиссии есть мощный рычаг в виде финансирования, потому что сейчас речь идет уже о том, чтобы некоторые страны, которые не соблюдают основные принципы ЕС, не то чтобы штрафовать, а просто давать им меньше денег из общего котла. И этот механизм работает очень хорошо. Это называется не мытьем, так катаньем. Но если мы будем говорить о рамке в пять лет, конечно, это нереально. Хотя бы потому, что практика показывает: между любой инициативой Брюсселя и моментом ее выполнения проходит в среднем 10-12 лет».