Депутат Европарламента центристка Яна Тоом дала предновогоднее интервью Delfi TV.
В этом году с вашим коллегой по Европарламенту произошла беспрецедентная история - на политическом митинге Индрека Таранда побили. Что вы сейчас об этом думаете?
Не хотела бы обижать Индрека, но для меня нет разницы, кого бьют – евродепутата или, так сказать, обычного человека. Это в любом случае непозволительно. И я сильно подозреваю, что, если бы это был какой-нибудь дядя Пеэтер, такой шум-гам, быть может, и не поднялся бы, и на самом деле это очень печально. Но в любом случае Индрек очень четко показал истинное лицо одной нашей замечательной партии, так что теперь более-менее всем понятно, с кем мы имеем дело.
По вашему мнению, в политической культуре Эстонии из-за этого что-либо изменилось?
Как мы дефинируем политическую культуру? Это политика, которая делается там, куда кто-то избран, или это уличная демонстрация? На улице может демонстрироваться насилие, мы это видим каждый день в новостях. Но эстонцам дебаты в такой форме несвойственны.
В Европе нестабильные времена, Великобритания скоро покинет Евросоюз. Каковы европейские перспективы?
Здесь можно спекулировать до бесконечности. Для Эстонии сейчас вопрос номер один – кто станет европейским локомотивом. Таковым всегда была Германия, теперь Меркель делает шаг назад. Будет ли у ее преемницы столь же крепкая рука, сегодня никто оценить не в состоянии.
Амбиции были у Франции. Все думали: вот придет Макрон и все разрулит. Видимо, этого не случится. Это было заметно уже в Европарламенте, когда она выступал со своей длинной речью. Тогда мы говорили: посмотрите, его слова расходятся с делами. Теперь мы видим, чем это все закончилось, так что ему есть чем заняться.
Недавно Испания дала знать, что хочет быть в ЕС первым номером. А мое предложение: давайте назначим на это место Финляндию! Поживем – увидим.
Что касается Брексита, не хочу накаркать, но полагаю, что нам надо готовится (если не в качестве плана А, то в качестве плана Б) к тому, что у нас будет no-deal Brexit. Для эстонцев это будет означать, например, то, что мы получим меньше денег. Сейчас договоренность такая, что если они выйдут так, как оговорено, то заплатят единовременно 39 млрд, а потом станут платить каждый год еще 12 млрд. Это вполне приличные деньги. Но поскольку у нас в следующем бюджетном периоде предусмотрено весьма значительное урезание, почти 25% от того, что мы получали прежде, то цифры могут вырасти. Это первое. Второе – это, конечно, наши люди в Великобритании. Что будет с их правами, будут ли они иметь заслуженные социальные льготы, что будет с программой Erasmus, со студентами? Одним словом, вопросов миллион. А мы начинаем переговоры с Великобританией с нуля, это очень плохой сценарий для нее, но и для нас он не очень хорош.
Если подумать, что сделано в Европарламенте в этом году, что бы вы отметили в качестве важных достижений?
Самым значительным прорывом был, без сомнения, Европейский стандарт социальных прав. Евросоюз никогда не осмысливал свою социальную политику как нечто единое, так как все зиждется на принципе субсидиарности (он означает, что социальную политику каждое государство формирует самостоятельно). Теперь определены и прописаны совершенно четкие принципы, и дело за тем, как государства-члены это имплементируют. Но это действительно первый раз, когда Евросоюз обозначил, что социальное неравенство в Европейском союзе – это ненормально, и с этим надо бороться.
Это я о своих комитетах. Вторая моя большая битва, которая еще не завершена, это авторские права, свободный интернет и тому подобное. Здесь я должна, к сожалению, признать, что большой поддержки от эстонских чиновников не заметила. Хотя вижу, что в обществе есть стремление к тому, чтобы интернет оставался свободным, наши политики этого еще не понимают.
В будущем году состоятся очередные выборы в Европарламент. Вы будете баллотироваться?
Да.
Каковы ваши планы, что необходимо развивать и впредь?
Две вещи я только что назвала. Одна – это социальная сфера, чтобы все же оказывать давление на государства-члены, чтобы был какой-то универсальный социальный пакет, доступный для каждого жителя Евросоюза. И, конечно, все, что связано с интернетом, так как, честно говоря, есть еще множество вещей, которые можно зарегулировать и сломать через колено, совершенно изменив тем самым ставшую домашней среду. То, к чему мы сейчас идем, называется цензурой. У меня такое чувство, что у западных стран просто нет иммунитета против тоталитарной слежки, который должен быть у бывших советских людей. Так что я надеюсь, что страны-новички ЕС все же смогут указать верное направление, указать на то, что запреты - не решение.