Вместо того, чтобы бесконечно говорить об опасной российской пропаганде, разумнее было бы сосредоточиться на решении проблем, из-за которых в нашем обществе возникает раскол, пишет депутат Европарламента Яна Тоом на портале Delfi.
С интересом прочитала статью в прошлом кинорежиссера, а ныне — советника по безопасности Ильмара Раага о российской пропаганде. И, хотя текст длинный и подробный, все же хочу дополнить его заметками на полях.
Итак, Рааг утверждает, что уже больше года ”деятельность России в сфере информации является предметом беспокойства ЕС и США”, так как в год ”на всевозможные публичные инфооперации там расходуется около 600 миллионов долларов”. Цифре этой я подтверждений не нашла, однако Раагу поверила — на то он и эксперт, чтобы иметь доступ к закрытой информации. И все же — просто разделив указанную сумму на численность населения РФ (около 147 000 000 по состоянию на январь 2015 года), мы получим чуть менее пяти долларов на брата. В год. Сумма по-прежнему кажется неадекватно высокой?
Да и вообще меня не убеждает ставший привычным в эстонском публичном пространстве оборот: то-то и то-то беспокоит (или радует, без разницы) ЕС и США. Я — гражданка ЕС, однако, как и множество моих друзей-коллег-знакомых, вовсе не всегда разделяю те эмоции, о которых с высоких трибун от моего имени заявляют эстонские политики и лидеры общественного мнения.
Меня беспокоит совершенно другое. К примеру, тот факт, что ЕС смотрит сквозь пальцы на то, как в сельском хозяйстве США, нашего главного партнёра по тандему, десятилетиями нарушаются права человека. На американских фермах по сути широко используется рабский труд нелегалов и детей, что, помимо всего прочего, значительно снижает себестоимость их сельхозпродукции. (См., например, ЗДЕСЬ). Что совершенно не мешает официальной Эстонии готовиться встретить предстоящий договор о свободной торговле шквалом аплодисментов. Хотя было бы логично уже сегодня выразить обеспокоенность по поводу того, что наш зарегулированный и поделенный рынок заведомо оказывается в проигрышном положении.
Я уж не говорю о правах человека, ведь ни для кого не секрет, как пристально мы ищем нарушения в странах, ”вызывающих общее беспокойство ЕС и США”, при этом в упор не видя недостатков любимых союзников. Хотите пример? Запросто. Помните, какая волна негодования прокатилась в европейских СМИ при известии о том, что в Венгрии подумывают о восстановлении смертной казни? Зато по поводу смертного приговора Царнаеву, вынесенному в США судом присяжных, никто и рта не раскрыл.
Рааг, как водится, также выражает обеспокоенность пропагандистской деятельностью Russia Today, и говорит, что на обращение четырех стран-членов ЕС (Эстонии в том числе) в Европейскую комиссию отреагировали ”запоздало и невнятно”. Создали небольшую группу по коммуникации. Стесняюсь спросить, означает ли это ”всеобщую озабоченность” хотя бы на уровне ЕС?
Я не собираюсь спорить с тем, что российские СМИ занимаются пропагандой. Однако и по части качества, и по части оперативности продукция нелюбимой эстонцами Russia Today на порядок лучше любой передачи на любом эстонском телеканале. Технические, визуальные, кадровые решения — на высоте, и не принимать этот канал всерьёз просто невозможно. Что же до пропаганды, мне как бывшему журналисту очевидно, что эстонские СМИ стали точно таким же её рупором, как любые другие СМИ в период холодной войны.
Ильмар Рааг пишет: ”В российской теоретической литературе нередко встречается выражение ”информационно-психологическая война”. А это значит, что целью является не выявление истины, а создание известного отношения, эмоций и подталкивание к принятия определенных решений”.
Не знаю, какие выражения нередко встречаются в эстонской теоретической литературе, но в реальной жизни эстонские СМИ именно этим и заняты. Заголовки новостей, рассказывающих о России, по большей части злорадные или агрессивные. Да и распространение прямой лжи перестало считаться запрещенным приемом. За примерами далеко ходить не надо: 16 мая в Риге была демонтирована инсталляция с распятым на кресте Путиным. А в Дельфи уже на следующий день появилась новость, создающая впечатление, что скульптура по-прежнему стоит на месте.
В те минуты, когда я пишу эти строки, текст еще собирает комментарии в стиле ”Путин акбар”. А вот о том, что художник извинился и шедевр убрали, нет ни полслова. И не появится. Откуда такая уверенность? Просто я помню широко освещавшуюся в эстонских газетах новость о том, как российская делегация под руководством Пушкова, покидая ПАСЕ, сперла из отеля лампочки и туалетную бумагу. Автор ”новости” на каком-то украинском портале позднее извинился и признал, что это была шутка. Однако навык чтения эстонскими редакторами русских новостных лент настолько избирателен, что этот незначительный фрагмент истории так и не был доведен до читателя.
Примеры такого рода можно приводить десятками, однако вывод ясен и без того: ”информационно-психологическая война” давно идет, и эстонцы участвуют в ней в полной мере.
А теперь давайте вспомним, какие СМИ читают жители Эстонии? Среднестатистический эстонец ограничивается эстоноязычными ресурсами, а вот русскоязычные — в значительной степени — читают и то, и другое. И я совсем не уверена, что желанием изменить ситуацию можно оправдать ”осваивание” европейских денег. К тому же, информация, добывать которую мы привыкли из разных источников, касается не только распятого Путина или украденных в ПАСЕ лампочек, но и событий поважнее. Украинской кризис, санкции, 70-летие Победы. Мы читаем об этом на русском, эстонском и украинском языках, а когда есть вопросы, звоним друзьям и родственникам в Крым, Москву или Мариуполь. Так что всевозможным экспертам и советникам следует иметь в виду — у вас тут под боком несколько десятков тысяч читателей, способных распознать не только ”враждебную”, но и ”дружественную” пропаганду.
Рааг пишет, что ”помимо лживых (российских) статей есть и более сложная цель — подогревать конфликт между эстонцами и русскими, умело используя ксенофобию части эстонцев и известную фрустрацию русского меньшинства”. Как тут не напомнить уважаемому эксперту, что в Эстонии проживает без малого 200 000 неграждан и граждан Российской федерации. Надо вовсе ничего не видеть, чтобы верить, что фрустрация, которую эти люди испытывают, вызвана исключительно российской пропагандой.
Поневоле вспоминается недавнее телеинтервью, в ходе которого я — в контексте темы безгражданства — привела в пример своего тяжело больного отца. Он приехал в Эстонию в 1956 году и проработал на благо этой страны полвека. А умрет — с серым паспортом. На что очаровательный интеллигентный ведущий не нашел ничего лучше, чем спросить: он что же, хочет, чтобы его здесь и похоронили? Будучи политиком, я нарастила толстую шкуру и не принимаю все близко к сердцу, но после передачи я получила несколько десятков писем от людей, которых вопрос журналиста глубоко оскорбил.
Не обошелся Рааг и без разговоров о войне. ”Например, когда российские военные самолеты начали открыто совершать полеты в воздушном пространстве западных стран, это было частью пугающего сообщения. Ведь любая демонстрация силы — не что иное как коммуникация”. Чертовски верно. И означает, что, например, парад в Нарве или недавний ”Еж” — тоже коммуникация. Мы тут демонстрируем другому берегу Наровы готовность вести войну. Однако, помимо адресата, коим, по замыслу отправителя, является путинская Россиия, нехитрый месседж доходит и до налогоплательщиков Эстонии, родным языком которых не является эстонский. В том числе и до тех 100 000, кто при пересечении границы достает из широких штанин паспорт гражданина Российской федерации.
Когда-то во время инфочаса в Рийгикогу тогдашнего министра обороны (Рейнсалу) спросили, в курсе ли тот, что во время войны принято интернировать граждан государства-противника? И есть ли у Эстонии такие планы? Как это технически будет осуществляться? Ответа я не услышала ни тогда, ни после. Однако интерес не угас, тем более что и в моей семье есть граждане России. Так что не забудьте сообщить адрес лагеря, господа.
Рааг пишет: ”В основе всего — вера в себя и равное обращение для всех жителей Эстонии. Потому что именно это — слабые места, по которым Кремль бьет Эстонию”. Ну что ж, наша ахиллесова пята описана верно. Что до веры в себя, ее каждый воспитывает в себе сам, и пропагандой тут мало что изменишь, а вот ключ к равному обращению — в руках государства. Тем более, в ситуации, когда несправедливая политика гражданства и уничтожение русского образования стали серьезной угрозой внутренней безопасности.
Можно, конечно, ”гордиться, что правительство не поставило перед русскоязычным каналом ERR ни одной пропагандистской задачи”, но в условиях кадрового голода это не имеет никакого значения. Если государство душит русскую школу, смешно надеяться, что из ниоткуда вдруг появится целая редакция профи, способных предложить местной русскоязычной аудитории продукт, сопоставимый по качеству хотя бы с передачами ЭТВ — не говоря уже о Russia Today.
Ну а в завершение хочу пожелать и господину Раагу, и его коллегам трезвомыслия и смелости. Смелости называть вещи своими именами, не пряча главную мысль в лавине слов: не так уж ваш читатель глуп, чтобы прежде усыплять его бдительность привычными ”правильными” речами. И если через полгода работы в должности советника по безопасности вы пришли к выводу, что главный риск — наша собственная глупость, а не путинские танки, с этого надо и начинать.