16 сентября депутат Европарламента Яна Тоом ответила на вопросы ведущего программы R2 Morning! на Raadio 2.
Центристская партия вышла из ALDE, вы в одиночестве остались во фракции Renew Europe, объединяющей либералов и более прогрессивных политиков. Объясните, что это за направления в Европарламенте и в чем разница между консерваторами и либералами?
Фраза «вы остались в Renew в одиночестве» звучит как-то особенно жалко. Напомню: я была там в одиночестве в течение 10 лет по той простой причине, что у центристов был один мандат в Европарламенте. Теперь их два, и это хорошо. Второй принадлежит Яаку Мадисону, он во фракции ECR. Даже если так и останется, все равно хорошо, – мы будем единственной партией, которая держит руку на пульсе не одной, а двух политических групп.
На деле фракции сильно поляризованы. ECR – евроскептики. Эту фракцию создал в 2009 году Джеймс Кэмерон, в карьере которого был, среди прочего, Брексит. Кэмерон не хотел Брексита, но создал его предпосылки. В этой группе – странные партии. Моя любимая – PiS, бывшая правящая партия Польши: гомофобы, ксенофобы...
У нас есть общие позиции и с PiS, скажем, в сфере сельского хозяйства – аграрная политика ЕС очень несправедлива по отношению и к эстонским фермерам. Точки соприкосновения можно найти всегда, я верю, что нам с Мадисоном это удастся. В плане либерализма найти общий язык нам будет трудно, но мы постараемся.
Как начинается политическая работа в режиме сидения на двух стульях?
Думаю, как и раньше, но у нас с Яаком очень разный опыт. Он провел последние пять лет во фракции ID за «кордоном солидарности» – члены фракции не получали рапортов, их поправки не проходили. У Яака нет такого парламентского опыта, и это совсем не его вина.
Что до работы, я вижу это так: мы составляем список рабочих тем парламента и смотрим, что можно сделать и на что надо повлиять. Но это мы сделаем не вдвоем с Мадисоном – евродепутаты от Эстонии всегда работают над темами вместе. Впечатление, будто мы постоянно ссоримся, – внутриполитическое. Препирайся мы между собой в Брюсселе, никто здесь ничего не добился бы.
Да, в этом составе есть важные комитеты, где нет эстонцев. Будем надеяться, что нам поможет и наше представительство в ЕС, оно понимает, что важно с эстонской точки зрения, лучше, чем рядовой депутат.
Рядовой депутат в Брюсселе стоит за свою страну или должен в первую очередь думать о всей Европе?
Я не считаю, что здесь есть какое-то противоречие: интересы ЕС и Эстонии совпадают в огромной степени. А разговоры о брюссельской диктатуре – глупость, нет никакой диктатуры, решения принимаются или консенсусом, или большинством голосов. И когда директива принимается, это в 99 % случаев означает, что представители Эстонии с ней согласились. Еврокомиссия возбудила против Эстонии 40 дел о нарушениях. Это значит, что есть 40 правовых актов ЕС, которые не реализованы в нашем законодательстве. Если мы хотим упрямиться, мы упрямимся. В действительности право принимать решения, рычаг власти – все-таки в руках стран-членов, а не Брюсселя.
Возвращаясь к Мадисону: Центристская партия еще не выработала позиции в преддверии местных выборов?
Конечно, на местные выборы мы все пойдем. Пусть я не могу назвать Яака моим большим политическим союзником и единомышленником, но у нас большая партия (12 тысяч человек, это что-то да значит), и, думаю, низшую точку мы уже прошли.