В понедельник, 20 ноября, вышла в эфир очередная передача Радио 4 «Анатомия мира» (ведущая – Олеся Лагашина), в которой евродепутат Яна Тоом рассказала о Бельгии и о том, чем жители Эстонии могли бы научиться у бельгийцев.
«Начну с того, что мы тоже могли бы многому бельгийцев научить – у нас всё неплохо в ряде областей. Но если говорить о том, чему Бельгия может научить нас, первое, что приходит на ум, – три государственных языка и система образования, в которой есть школы с фламандским, школы с немецким и школы с французским языком обучения. И это ни для кого не проблема.
Я всегда говорю, что Бельгия – страна победившего социализма. Социалка там такая, что нам и не снилось. У меня когда-то был долг телефонной компании, меньше одного евро, и мне из коммуны прислали письмо: «Уважаемая госпожа Тоом, если у вас проблема с оплатой счетов – приходите, мы вам поможем». Система работает очень по-человечески. В Бельгии есть государственные рабочие места и система поддержки рынка труда со стороны государства. И, скажем, если вы сдаете рубашки в стирку и глажку в государственную прачечную, в конце года вам возвращают налог – потому что вы поддержали государственные рабочие места
В Бельгии есть государственный сервис «Врач в любое время», на сайте вы можете найти врача реально в любое время суток по любой специальности, и этот врач будет говорить минимум на трех языках, а иногда и на пяти – часто включая русский, армянский, арабский и так далее. Услуги врача платные, но страхование работает так, что сначала вы платите за визит врача, а потом вам возмещают – в зависимости от вашей медицинской страховки – какой-то процент. Скажем, мне, как и большинству жителей Бельгии, возвращают 80%.
Всё это позволяет финансировать ступенчатый подоходный налог. Естественно, это работает, когда в стране большое население. В Эстонии ступенчатый подоходный налог – а я его фанат, я считаю, что он правильный и справедливый, – решил бы меньше проблем, потому что нас мало. В Бельгии, хотя ее территория меньше, чем у Эстонии, населения – более 11 миллионов. Там это работает.
Если в Эстонии я ощущаю себя социалистом, то в Бельгии я делаюсь либералом: профсоюзные забастовки там – очень частое явление, и это стихийное бедствие. Люди не просто бастуют, они, например, перекрывают тоннели в Брюсселе, а ездить по Брюсселю в обход тоннелей невозможно – как и многие европейские города, не пострадавшие во время войны, он не рассчитан на современные транспортные потоки. Бастующие в Бельгии умеют о себе напомнить – громко, весомо, грубо, зримо. Бастуют там постоянно. Система профсоюзов в Бельгии очень развита, трудовые договора – коллективные, зарплаты при этом не очень высокие, но бастующие, как правило, говорят не о зарплате – они говорят о рабочей нагрузке, о профессиональных заболеваниях...
Отношения между языковыми общинами в Бельгии не очень хорошие. В один из первых приездов в Брюссель я пошла на экскурсию в ратушу – ту, что в центре города на Ратушной площади, это не главная ратуша, в Брюсселе таких нет, потому что там нет одного мэра, там восемнадцать коммун, и в каждой – свой мэр и своя ратуша. Так вот, для меня было шоком то, что в зале заседаний есть два ряда скамеек, и по центру – еще ряд. Этот ряд – для переводчиков, они переводят то, что говорят друг другу фламандцы и говорящие по-французски валлоны. Они принципиально не говорят на языках друг друга. Отношения скверные – но конфликтов на национальной почве давно уже нет.
Как ни странно, один из главных инструментов интеграции в бельгийское общество – любовь к футболу. Футбол – часть национальной идентичности. Подлетая к Брюсселю летом, вы видите десятки ярко освещенных футбольных стадионов. Футбольные школы работают с молодежью, причем это мощный инструмент интеграции в том числе мигрантов. В этих школах не просто учат играть в футбол – там еще есть группы продленного дня, ученики там делают уроки, занимаются добрыми делами и так далее.
У Бельгии очень тяжелое колониальное прошлое – точнее, оно такое у Республики Конго, где Бельгия устроила в свое время форменный геноцид. У бельгийцев имеется комплекс коллективной вины. В Бельгии много выходцев из Конго, которые прекрасно интегрированы, это чудесные веселые дружелюбные люди, говорящие на местных языках. У нас, как вы помните, первое время хорошо принимали украинцев, и когда я говорила в каких-то передачах: «Посмотрите, к нам ведь едут русскоязычные люди», – эстонцы сильно возмущались этим фактом. А когда они это осознали, отношение стало меняться в худшую сторону – оказалось, что многие приехавшие украинцы не хотят отдавать детей в эстонские школы и так далее. Моментально появилась проблема. Чтобы такие вещи становились проблемой в Бельгии – непредставимо.
Бельгия, как вы помните, существовала два года без правительства – и никто из жителей Бельгии этого не заметил. То есть система работает очень хорошо и отлаженно. Кабинет министров при такой отлаженности не очень-то и нужен.
Что удивительно: Бельгия – монархия, о чем мало кто помнит. И я периодически задумываюсь, не являюсь ли я каким-то ярым антимонархистом, потому что в случае Бельгии роль королевской семьи мало кому понятна. Приведу пример из жизни: когда после начала войны в Украине был сильный наплыв беженцев, бельгийский король нанес визит в пункт приема беженцев. На время его визита было остановлено оформление документов – тысячи людей стояли в очередях без воды, еды и возможности сходить в туалет. Потом король отбыл в свой дворец, а назавтра появился пресс-релиз: королевская семья примет у себя одну семью беженцев. Между тем королевская резиденция – это десятки гектаров, это парки и дворцы...»
Полностью передачу можно послушать здесь.