В преддверии очередной годовщины начала Великой Отечественной войны нам посчастливилось пообщаться с очень интересным собеседником, единственным в стране еще советским контр-адмиралом в отставке Иваном Ивановичем Меркуловым (86).
Наверно, всем людям, учившимся в СССР, знакомы слова диктора Левитана, прозвучавшие из всех репродукторов 22 июня 1941 года: «Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза». Лично у меня – мурашки по спине… Однако в официальной политике Эстонии о дне начала Великой Отечественной войны предпочитают не вспоминать. А надо ли помнить? И что для вас эта дата сегодня?
Вопрос, почему политики так реагируют, не ко мне, а к ним. Я считаю, что оснований для того, чтобы забыть ту войну, у народа Эстонии нет. Нападение Германии на СССР и война принесли неисчислимые бедствия и Эстонии. Что касается молчания, предполагаю, что это последствие тех событий, которые Эстония пережила в предвоенные и военные годы.
Ее присоединение к СССР - к государству с другой идеологией, другой политической системой - привело к революционным преобразованиям в обществе, особенно при реализации нового принципа собственности. Конфискация в пользу государства крупной недвижимости, банков, земельных владений, превышающих 30 га, депортация породили в стране большую социальную группу враждебно настроенных граждан. Они ожидали от немцев освобождения.
В свою очередь, новая администрация, правящая коммунистическая партия имели свой развитый аппарат управления, состоящий из коммунистов, комсомольцев, большого количества людей, поверивших в новый социальный строй. Эти люди восприняли начало войны с тревогой и опасениями за свою жизнь.
Так что начало Великой Отечественной войны вспоминают в Эстонии, думаю, все, но по-разному. А в таком случае, может, разумнее и промолчать.
Моего отца, 40-летнего сержанта запаса, в марте 41-го призвали на сборы. Вернувшись, он сказал: «Скоро война, Гитлер нападет». Эта тревога отца, простого русского мужика, который только в 40-м году перебрался из деревни в Подмосковье, передавалась и нам, детям. Так что внезапность начала войны была лишь в дате и масштабе нападения.
Голос Левитана врезался в память, как начало трагического отсчета времени, весь драматизм и ужас которого никто тогда предсказать не мог. Осенью мой отец и еще трое мужчин из нашего дома ушли на фронт, а к марту 1942 года все они погибли. Поэтому сегодня память о дате начала Великой Отечественной войны – это, прежде всего, память о близких, обо всех, кто ушел и не вернулся. Горькая память.
Эту дату надо помнить, потому что ведь недаром говорят – как только забывают старую войну, начинается новая. У Эстонского общества охраны памятников старины есть медаль (кстати, я ее кавалер), на которой высечена мудрая надпись «Кто не сбережет прошлое – потеряет будущее».
Когда началась война, вам было 10 лет. Каким остался в памяти тот день?
Было солнечное утро, я отправился к приятелю, но почему-то вернулся. Мать и отец сидели рядом и плакали. Я впервые увидел отца плачущим. И услышал: «Война». И легла тяжесть на сердце, острая - до конца войны, до победы и осознания того, что брат остался жив. А голос Левитана являлся мощным психологическим фактором, вселявшим уверенность.
Почему вы решили связать судьбу с военным флотом?
Все началось с романтики – с книг (мы же запоем читали), спорта (бег, бокс, лыжи), радиолюбительства. Помню, в 44-м году слегка голодные, плохо одетые шли с двоюродным братом по железной дороге в районе станции Переделкино и фантазировали. Я - на тему моря, он – авиации. Мы жили в стране, где любой юноша знал - государство обеспечит образование в соответствии со способностями, к какому бы слою общества ты не принадлежал.
Позже двоюродный брат стал инженером по авиационным двигателям, а я, окончив Высшее военно-морское училище связи, - моряком. Моему курсу повезло. Училище только открыли, не было никакой кастовости, я прошел службу за счет собственной шеи и «плеча» жены. С благодарностью вспоминаю своих командиров и подчиненных. В службе связи Военно-морского флота основными были взаимное уважение, взаимная поддержка, зависимость карьеры только от личных качеств и успеха в делах. Последние 15 лет я руководил Научно-исследовательским полигоном связи ВМФ.
Вы не просто военный моряк, вы исследуете флотскую историю, можно сказать, открыли для широкой общественности операцию по эвакуации Балтийского флота из Таллинна в Кронштадт 28 августа-7 сентября 1941 года: через густые минные поля, под атаками торпедных катеров, обстрелами и бомбежками. Почему крупнейший в условиях войны и героический переход не так уж известен?
Я не историк. Скорее, проповедую историю. И не только военно-морскую. Изучаю труды историков и стараюсь отделить зерна правды от шелухи вымыслов. Так возникла потребность довести до людей почти забытую трагическую историю, которая произошла в прибрежных водах Эстонии и полуострова Юминда в августе 1941 года.
Вначале проводил конференции, круглые столы, но, когда понял, что по нынешним временам это не срабатывает, пришел к необходимости делать документальное кино. Решил, что 12-летний труд замечательного военного историка контр-адмирала в отставке Радия Зубкова «Прорыв Балтийского флота из Таллинна в Кронштадт в августе-сентябре 1941 года» является идеальным для сценария фильма. Встретил талантливого кинорежиссера Олега Беседина, который поддержал меня. С огромным трудом я выполнил работу сопродюсера, обеспечил режиссера частью архивных материалов, а в процессе работы над картиной консультировал. Уже несколько лет фильм «Прорыв» показывают во многих странах, он неизменно собирает полные залы и получает призы.
Причина относительной малоизвестности этой страницы войны - в том, что первые оценки операции были неоднозначными, в том числе из-за больших потерь. Под командованием адмирала Владимира Трибуца 225 кораблей и судов, вышедших 28 августа 1941 года из Таллинна в Кронштадт, в течение 15 часов, до утра 29 августа, форсировали Юминдскую минно-артиллерийскую позицию глубиной 25 миль, обстреливаемые береговой и полевой артиллерией, атакуемые самолетами и торпедными катерами противника. А 29 августа еще более 15 часов подвергались ударам авиации врага и угрозе атак его подводных лодок. При этом из 42000 человек погибло более 15000 (из них 4400 гражданских лиц), было потеряно 19 боевых кораблей и 43 транспорта.
В данной обстановке адмирал Трибуц поступил по закону военной необходимости, он не мог допустить уничтожения боевых кораблей в бесполезной попытке защитить небоевые суда. Наступила новая эра: без прикрытия авиации корабль на море был обречен, а последний аэродром – в Низино, под Ленинградом, - откуда могли долететь истребители, немцы захватили как раз 26 августа.
В историю прорыв вошел как морская операция, не имеющая аналогов по потерям, но и не знающая такого героизма спасателей. Отряд капитана 2-го ранга Ивана Святова вместе с другими участниками операции спасли из воды, с островов и тонущих кораблей около 16000 человек.
Какие еще страницы Великой Отечественной надо было бы изучить более досконально?
Надо заполнять, в первую очередь, те страницы, которые вызывают противоречивые толкования. Что касается Эстонии и Балтики, то практически замалчиваются героическая оборона Моонзундских островов в 1941 году – борьба до последнего патрона, до радиограмм «иду в последний бой, прощайте», оборона Ханко в 41-м и самая успешная во время Великой Отечественной войны операция ВМФ на Балтийском море – эвакуация 22000 бойцов вместе с вооружением с Ханко в Кронштадт, а это 500 км (о том, какие это были силы, свидетельствует тот факт, что именно дивизия ханковцев первой, в январе 43-го, прорвала блокаду Ленинграда).
Еженедельник Eesti Ekspress озаглавил недавнее интервью с вами вашими словами: «Перенос Бронзового солдата был правильным». Не могли бы прокомментировать это?
Типичный случай бесцеремонной манипуляции материалом. На самом деле я им сказал: «По прошествии времени я считаю, что перенос памятника был бы правильным, если бы его согласовали со всей общественностью. А получилось по французскому выражению «это хуже, чем преступление, это ошибка». Она привела к расколу, нанесла политический и экономический ущерб».
Материал в статье подан внешне доброжелательно, но – в духе заголовка. Будто пропущен через кривое зеркало. Популярное издание, казалось бы, должно привлекать уважающих Эстонию и эстонский народ русских людей, а вместо этого лепит из них Иванов, не помнящих родства, тем самым отталкивая от любого контакта с эстонскими СМИ.
Когда-то было принято приглашать в школы ветеранов, военных, чтобы те делились своими воспоминаниями, опытом. А вас зовут выступать? Вообще, в наши дни это должно быть частью патриотического воспитания?
Что касается ветеранов войны, так уж некому выступать. И меня не особо зовут. Воспитание патриотизма… Родину любят не за название, а за содержание. Познание содержания требует комплексного подхода и активных форм. Непростое это дело, не терпит пассивности, бюрократии и формализма.
Соприкасаетесь ли с Силами обороны Эстонии? Советское контр-адмиральское звание не осложняет вам жизнь здесь?
С Силами обороны соприкасался пока один раз. 29 августа 2016 года они на высоком уровне организовали поминальные торжественные мероприятия у мемориала Юминда, посвященного жертвам Второй мировой войны. Юбилейная дата гибели на минном поле более 15000 человек разных национальностей и вероисповеданий отмечалась панихидами и возложением цветов к памятному камню. На это мероприятие были приглашены также представители Клуба ветеранов флота. Я, капитаны 1-го ранга Александр Шумилов и Виталий Захаров – в парадной форме, с кортиками ВМФ СССР - возложили венок к памятнику.
Звание мне не мешает. Наоборот - позволяет делать больше, чем мог бы сделать, не будучи адмиралом. Люди, с которыми работал и делаю что-то сейчас, относятся ко мне внимательно и доброжелательно. И те, кто были друзьями и приятелями в советское время, такими и остались. В работе над мемориалом Юминда появились новые соратники, что на старости лет согревает душу и сердце.
Я всегда занимался, убежден, значимыми для страны проблемами. Работая в Департаменте охраны окружающей среды, добился вывоза в Россию брошенных на 7-м километре Вильяндиского шоссе 6 алюминиевых цистерн с 40 тоннами окислителя ракетного топлива в каждой. Есть еще люди, которые помнят наши опасения, что облако двуокиси азотной кислоты пойдет на Таллинн.
Позже моя фирма Ecoman выиграла объявленный шведами и Министерством окружающей среды Эстонии конкурс на лучший проект по экологии, и с 1995 по 1997 годы мы силами ветеранов флота, шведского и арендованного эстонского поискового судов освободили от мин и снарядов прибрежные воды и острова Вяйке- и Суур-Пакри, Осмуссаар.
По своему отношению к стране проживания я ничем не отличаюсь от других военных пенсионеров России. А сделанное перечислил только для того, чтобы на личном примере показать, как мы, хотя и лишенные некоторых политических прав, трудимся на благо Эстонии, и считать нас пятой колонной или недоброжелателями – грубая и оскорбительная ошибка.
Вернуться в Россию никогда не хотели?
Хотел. В перестроечные времена мне отказали в увольнении по месту призыва, под предлогом принятого правительством постановления: ввиду перенаселенности Москвы, офицеров, имеющих жилье в городах, в Москву и зеленую зону Москвы не увольнять.
Позже я с братом, полковником медицинской службы, прошедшим Отечественную войну от Ленинграда до Потсдама, отправился в Москву и попросил местные районные власти дать нам для возведения жилища землю, где стоял дом, из которого наш отец и мы ушли служить. Не дали. Это был конец 80-х. Все уже начало валиться…
«Я, может быть, скажу неприятную для эстонцев фразу, я не за членство в НАТО», - это высказывание на публичной встрече стоило министру государственного управления Михаилу Корбу поста. То есть в нашем официозе НАТО, бесспорно, священная корова, и трогать ее даже на словах нельзя. На ваш взгляд профессионала, НАТО – это действительно гарантия безопасности для Эстонии? Если нет, что могло бы ею стать?
По специальности я - военный радиоинженер, в генштабах не служил и в вопросах стратегии - не профессионал. Как военный пенсионер России, проживающий в Эстонии, с уважением отношусь к решениям эстонского правительства и народа в выборе блоков и союзников. Как прадед трех правнуков, родина которых – Эстония, я не хотел бы, чтобы ее землю топтали солдатские сапоги и давили гусеницы танков других стран.
У меня в голове не укладывается мысль, что трое моих правнуков здесь, два внука и две внучки в России живут в двух государствах, которые могут навести друг на друга ракетные комплексы и ждать команды «пуск» - да еще от тех, кому последствия этого пуска не угрожают. Есть политические выгоды, есть политические союзы, но при всем этом для всех народов, всех культур, всех живых существ есть заповедь – с соседями надо жить дружно.
Что вы считаете главными уроками Великой Отечественной войны, Второй мировой?
Основной вывод - нельзя победить великий народ, угрожая ему потерей свободы и самой жизни. Войну можно предотвратить, но есть точки невозврата. Во Второй мировой войне такой точкой явился Мюнхенский сговор с агрессором. Помните, что сказал Черчилль, когда Чемберлен вернулся со словами «англичане, я привез вам мир»? «Те, кто при выборе между войной и позором выбирают позор, в результате получают и войну, и позор». Через год началась Вторая мировая война.
Что скажете о страхах людей, которые боятся, что вот-вот грянет новая большая война?
Локально война уже идет, так что повод для страхов есть. И я чувствую, что происходит нечто, что превосходит мыслительные способности людей. Мировой хаос становится неуправляемым. При этом каждый занят своим делом - террористы взрывают, народ в своей массе веселится и ищет, где лучше, политики изощряются во взаимных оскорблениях и угрозах, военные ведомства делают гигантские по затратам заказы на производство оружия, пододвигают его к границам, играют в войну беззаботно, как дети - в LEGO.
Как всегда, военные готовятся к «прошлой» войне, а это будет совсем другая - война новых технологий. Возможно, займет сутки, никто этого не знает. Такое незнание было на всех войнах.
Не хочу заканчивать нашу беседу заупокойно. Примите это, как ворчание старика. Тем более, что я все-таки надеюсь - все как-то успокоится, замирится, и чудесная и прекрасная жизнь будет продолжаться вечно.
Интервью взяла Маргарита Корнышева, советник Эстонского бюро депутата Европарламента Яны Тоом