«Мы совершенно не осознаем специфики малой страны», - считает известный эксперт по экономическим вопросам Райво Варе. О том, какие модели успеха для нее существуют, в каком состоянии находятся ведущие отрасли и что надо изменить, - наш разговор в рубрике «Гость».
Начать хочу с такого показателя в прогнозе МВФ – рост экономики в этом году в странах Балтии будет больше, чем в среднем по еврозоне, но в Эстонии - меньше, чем в Литве и Латвии: 2,2% против 2,7% и 3,2% соответственно. Что кроется за этими данными?
Когда все в кризис упали, мы упали значительнее всех, но начали восстанавливаться быстрее. Иными словами, то, что у нас было пару лет назад, в Латвии и Литве происходит сейчас. Максимум два года - и темпы роста экономики упадут и у них.
В конце зимы, когда о выводе производства из Эстонии сообщило предприятие PKC Group, вы отметили, что это не первая подобная история и что нашей экономике предстоит пройти переходный период. Как прокомментируете ситуацию нынче?
Выводы делать рановато. Но четко видно, что мы исчерпали ресурс дешевого подряда на производстве и в продажах. Обратите внимание, что сборочные производства примитивного толка пострадали повсюду в Европе, где дешевый подряд уходит в более дешевые регионы.
На тех производствах, где идет подряд электронной сборки, такого падения не произошло. Потому, что там требуется более высокая квалификация. Эстонии необходимо двигаться вверх – уходить от простого подряда к более сложному. Но мыслить в таких категориях и такими темпами наше общество пока не готово. Это ведь надо сконцентрировать усилия, перескочить какой-то этап – как мы сделали, к примеру, со всем, что касается телекоммуникационных и банковских технологий.
В последнее время только ленивое СМИ не сообщало, что наши молочные продукты вот-вот выйдут на китайский рынок. С трудом представляю себе, насколько спасительным это станет для многострадальной отрасли.
У нас проблема не в производстве (оно отличное, лучшее в Европе!), а в том, что молоко некуда девать. Вся наша цепочка производства молочных продуктов была ориентирована на ближний рынок, преимущественно на Россию. Кстати, по российскому направлению нам больше вообще нет смысла дергаться. Во-первых, там происходит импортозамещение. Во-вторых, качественный уровень там повышается. Я сам ездил в Россию и видел комбинаты, каких мы здесь во сне не видели, такие они шикарные.
А на дальние рынки идут не все продукты. Только твердые сыры, молочный порошок, масло и что-то типа сырков. Вместе с тем все наши молочные комбинаты, чтоб вы знали, это в основном хлам. С технической точки зрения - даже не вчерашний, а позавчерашний день. Готовности вкладывать в них деньги не было ни у нынешних собственников, ни у кого другого.
В Китай нужно идти с единой торговой маркой, с малым рядом продукции, способной закрыть нишу хотя бы в нескольких региональных центрах КНР. Для этого надо действовать всем миром, договариваться – и поехали. Кто у нас этим занимается? Никто.
А что будет со сланцевой отраслью? Декларирован пакет помощи правительства - 65 млн евро за счет снижения платежной нагрузки благодаря уменьшению платы за использование природных ресурсов. Ида-Вирумаа, между тем, загибается.
Нет сегодня решения. То, что правительство пошло на создание такого пакета помощи, меня очень удивляет. Что оно стало думать в этом направлении - уникальный случай, это в первый раз за пятнадцать лет.
Действительно, что дальше? Если мы говорим о том, что сланцы – это плохо, плохо, плохо, то имеются мощности, готовность, качественное сырье – фосфориты. Таких нет нигде. Только, конечно же, не продавать их как руду. Надо сразу создавать программу, которая позволит производить окончательную продукцию и вывозить ее. Вот вам и развитие региона! VKG составил довольно интересный рапорт на сей счет, но читать его никто не собирается.
Людям из транзитного бизнеса в самом деле пора переучиваться на зубных врачей?
Да нет. Логистический сектор как таковой не пропадет, но модель, которая приносила нам успех, на сегодняшний день себя исчерпала. Наш логистический сектор зиждился на крупнопоточном транзите, в первую очередь – тоннаже. Государственная модель финансирования и регулирования железнодорожной и другой инфраструктуры и фискальных сборов основывалась на вечном продолжении роста. Я когда-то пытался доказать, что такую модель строить неправильно, потому что непрерывный рост, в принципе, невозможен, нужно строить более гибкую модель.
У нас любят талдычить – будем дружить с Путиным, и все будет хорошо. Да не будет! Это ушло в прошлое. Изменения происходят вне зависимости от политики. Последняя только ускоряет темп изменений. Просто старая модель, работавшая «на автомате», работать больше не в состоянии. Новую не закладывают. Да, мы можем рассуждать: нефть, уголь запретили – в соответствующих решениях действительно есть политические составляющие, запретили ввозить чей-то мазут – это значительные тонны. Но остальное-то не запрещали. Однако мы не конкурентоспособны в цене.
В апреле была информация, что сектор готовится к сокращениям, потому что Россия вдвое уменьшает транзитные перевозки в Эстонию. Делегация ЭЖД отправилась на переговоры в Москву. Вам известно, о чем там говорили? Есть хоть какие-то основания для оптимизма?
Все сводится к тому, что по каким-то конкретным товарным группам возможны договоренности. Что касается угля – об этом никто уже не говорит. По нефти изменений не будет, если только не перераспределить в свою пользу существующие потоки. Но за счет чего? Старая схема позволяет бороться лишь за то, чтобы урвать кусочек рынка тут, кусочек - там. За тем и ездят в Москву.
Как я настаивал уже лет пять назад, нам надо готовиться к функции запасного порта для Петербургского узла. Эта функция нужная, в кризисные периоды – архинужная в общении с российскими партнерами. Такой stand-by – всегда довольно дорогое удовольствие. То есть вы не загружаете постоянно мощности, но инвестировать в них и оперировать ими все равно надо. И в один прекрасный день это может оказаться нашим спасательным кругом.
Насколько эстонская экономика все еще зависит от России?
Если взглянуть на последние цифры, то данные по экспорту показывают: в стоимостном выражении он упал, начиная с кризиса, в разы. Если до кризиса официальная доля экспорта в Россию составляла 9% от всего нашего экспорта, то на сегодняшний день - в районе 3-4%. Есть еще серый сектор, просчитать который сложно, но он явно не такой крупный, имеет региональный характер (назовем вещи своими именами: в Ида-Вирумаа все сигареты - российские). И это больше фискальная проблема, чем проблема ВВП.
Экспорт российского газа в Эстонию в первом квартале по сравнению с тем же периодом 2015 года сократился на 73,6%. 12 апреля в своей передовице газета Postimees раздраженно написала, что «пока у власти находится Владимир Путин, Кремль использует государственную газовую компанию «Газпром» как инструмент внешней политики». Падение экспорта газа – от того, что Россия не хочет нам давать, или от того, что мы не можем брать?
Ни то, ни другое. «Газпром» оказался в сложной ситуации, потому что особые условия, которые создавались десятки лет, оказались на всем европейском рынке перевернуты вверх ногами. «Газпром» был вынужден подчиниться условиям энергетического рынка, поэтому решил выходить из схем «от буровой до потребителя – все мое», которые считались незыблемыми.
Теперь концерн вынужден больше считаться не с длительными контрактными ценами, а со спотовым рынком, который, в свою очередь, получил дополнительные удары во всемирном масштабе из-за того, что на рынках появились другие производители. «Газпром» работал на рынках за 380 долларов за тысячу кубометров газа, а теперь официально заявил, что готов работать за 145. Это позволяет надеяться, что возврат произойдет и в потреблении, у нас в том числе. Скажем, инвесторы строили у нас дома, и никто даже не думал устанавливать в них газовое отопление, потому что, Бог его знает, куда повернутся цены. Это снижало потребление.
Недавно я разговаривал с новым собственником Eesti Gaas Хансшмидтом, так он настроен оптимистично, считает, что спад – в прошлом. Они заключили новый контракт, и вскоре окажется, что газовое отопление для потребителя выгоднее. Кроме того, 30% наших поставок газа идет через литовский терминал СПГ, и это не позволит ценам опять взлететь, как было раньше, когда все диктовал ростовщик-монополист.
МВФ прогнозирует, что экономический спад в России должен замедлиться. Согласны?
Соглашусь. Ну, сколько можно падать? Однако главная проблема не в этом, а в том, что будет дальше. Например, по расчетам ВШЭ, по грефовским, кудринским и прочим «нехорошим» расчетам, которые все не любят…
Почему же не любят? Кудрина уже вполне себе любят.
России на этих людей молиться надо. Если бы их не было, не знаю, что сейчас с российской экономикой было бы.
Так вот, все эти расчеты говорят о том, что проблема в том, что начинается застой, вернее, де-факто стагнация: очень малый рост – с отстающими темпами даже в сравнении с медленным европейским ростом. Если все это сольется с политическими ограничениями, то приятного для российской экономики будет мало. Амортизатором станет население, произойдет ужимание социалки. И никто не представляет себе, чтобы рост тамошней экономики составлял до 2020 года более 2-2,5%.
В Википедии рассказывается о том, что вы являетесь членом Трилатеральной комиссии, в которой состоят, например, и Збигнев Бжезинский, Джимми Картер, Билл Клинтон, Генри Киссинджер. Что там решаете? К каким выводам приходите?
Это такой клуб по приглашению, дискуссионный. Типа Римского клуба. Там собираются интереснейшие люди - ветераны политики. Действующие чиновники, кстати, участвовать не могут. Создавалась эта комиссия под логику глобалистского типа. Дело в том, что все существовавшие механизмы, разные клубы и пр. были подогнаны под теорию о «золотом миллиарде» на трансатлантической оси. Но поднимающаяся Азия изменила ситуацию.
На всемирном «сборе» комиссия обсуждает глобальные темы. Собирается раз в год, всегда в разных местах, всякий раз на новом континенте.
Европейский «сбор» проходит осенью. И там более конкретная региональная проблематика. Обсуждали, скажем, Украину. Выступали также украинские, российские представители. Были самые разные точки зрения. Впечатление от обсуждения двоякое: есть проблема со стороны российской агрессивной логики, но и радужные надежды на украинские способности тоже отсутствуют.
Для дискуссий пишутся рапорты с привлечением экспертов от всех трех регионов и других. В рапортах тоже отражаются позиции всех сторон.
Недавно обнародовали цифру – 42,3% предпринимателей Эстонии не довольны действиями правительства. Какой пример его удачной работы можете привести вы?
Могу судить только по «своему» сектору. Есть одна идея, уже разработка по линии Министерства экономики и инфраструктуры – концерн, состоящий из Таллиннского порта, железной дороги, аэропорта. Впервые будет создана логика единой цепочки, а не отдельных предприятий, где с помощью политических разборок определяют, кому, что и как. Благодаря этому создается механизм, который позволит пересмотреть логику финансирования сектора. А это позволит перераспределять часть инвестиционных средств внутриконцерновским методом, не подпадающим под правила регулирования как госпомощи, так и бюджетного баланса Европейского союза.
Второй пример удачных действий правительства – попытка хоть как-то иначе посмотреть на Ида-Вирумаа.
Можно назвать также систему э-резидентства – великолепный проект. Но здесь мы теряем время, уступая пальму первенства другим.
В свое время вы были министром транспорта и связи, вам понятна логика управления. Можете ли сформулировать, что надо было бы сделать в экономике нашей страны в срочном порядке?
Изменить образ мышления. Могу сказать, что это важнее, чем любая программа по любому направлению. Не буду называть имени министра, который на вопрос об исследовании экономических возможностей для Эстонии в Индии ответил – а какие там исследования, зачем этим заниматься и вообще, зачем нам там посольство? Мол, пошел в Лондоне в любой книжный магазин, купил толстую книгу, прочитал - и все сразу будет ясно. Я, простите, офигел! И на всю жизнь это запомнил. Более 100 народов, совершенно умопомрачительное общество, быстрые темпы развития, самый стремительный прирост среднего потребительского класса и т.д. и т.п. И думать, что нам это неинтересно, что важнее следить, чтобы у нас было представительство в Мекленбург-Фонпомерне и чтобы туда ездили делегации… А тем временем в Индии нас обслуживало финское посольство.
Нам также надо в роли младшего партнера «прислониться» к Северным странам, имеющим свой имидж на мировых рынках, и дать им какой-то добавочный эффект. И относиться к этому следует спокойно - вот где государство могло бы поработать чисто политическими методами, причем очень даже дешевыми. Но этим нужно заниматься, а не изображать из себя больших и по-прежнему рассчитывать на то, что все разрулится само собой.
Мы совершенно не осознаем специфики малой страны. Для такой есть только две модели успеха. Одна основана на природных ресурсах и на умном использовании доходов от них на развитие своего общества. Другая модель зиждется на мозгах. Какой у нас выбор? Если не хотим заниматься фосфоритами, то этот выбор - люди, мозги. А это сложно, управлять ими - это не управлять горнорудной компанией. Они утекают и будут продолжать утекать, если ничего не поменяется.
Беседовала Маргарита Корнышева, советник Эстонского бюро депутата Европарламента Яны Тоом