На состоявшейся в четверг, 12 ноября, в Европарламенте конференции "Русские в Сирии - вызов или шанс для перезагрузки?" в качестве приглашенного эксперта выступил консультант программы "Внешняя политика и безопасность" Московского центра Карнеги и эксперт Института Ближнего Востока Николай Кожанов. Предлагаем вам его видение происходящего.
- Российская операция в Сирии - во многом загадка, ведь никогда прежде со времен развала СССР Москва не проявляла такого упорства, защищая правящий режим в какой-либо стране. Западные эксперты не оставляют попыток объяснить действия России и предлагают самые разные версии: экономические причины, озабоченности Кремля по поводу объекта российского ВМФ в Тартусе, якобы имеющиеся у Путина идеи о необходимости защищать авторитарные режимы, советы православной церкви и т.п.
Ситуация меняет цели
Предлагаю сразу отсечь наименее вероятные версии. Например, православная церковь самостоятельной роли в российской политике не имеет; также анализ внутриполитической ситуации в России не дает оснований считать, что Путин боится повторить судьбу Каддафи или Асада. Но есть и другие объяснения, многие из которых могут быть актуальными.
Следует отметить, что цели России после 2011 года постоянно менялись вместе с ситуацией в Сирии. Если изначально весьма большое внимание уделялось политическим аспектам, связанным с непростыми российско-американскими отношениями, а также экономической составляющей российско-сирийского сотрудничества (военные контракты, работа российских фирм в Сирии), то после двух лет разрушительной гражданской войны экономические соображения отошли на второй план. К тому же предприятия смогли компенсировать потери в Сирии в других странах региона, российский экспорт в которые сильно вырос за время конфликта. Значительно упало военное значение Тартуса после того, как вся страна оказалась охвачена гражданской войной. Отношения с США заметно ухудшились в силу разных причин, в том числе из-за событий на Украине.
Важные изменения в политике после 2012 года определялись и тем фактом, что значительное число чеченцев, в особенности из Панкисского ущелья, вступили в сирийскую войну на стороне исламистов. После двух чеченских войн российское руководство убеждено в опасности исламского экстремизма. Можно спорить о численности боевиков с Кавказа в Сирии и о том, планируют ли они вернуться в Россию. Но факт остается фактом: российские власти опасаются их возвращения. Слишком высокая цена уже заплачена за контроль над Чечней и Северным Кавказом в целом. Более того, кроме традиционно мусульманских групп в Сирию направляются теперь и этнические славяне, перешедшие в ислам. Судя по всему, идеология исламистов для них более привлекательна, нежели официальная российская идеология. И это воспринимается Кремлем весьма болезненно.
До сентября 2015 года российские власти наверняка рассматривали разные последствия своего вмешательства в Сирии. Просчитывались негативные сценарии, в том числе ухудшение отношений с суннитским миром, поскольку большинство российских мусульман - это именно сунниты. Но намного худшим сценарием представлялась, однако, дезинтеграция государственных институтов в Сирии по примеру того, что недавно случилось в Ираке и Ливии. Россияне уверены, что, например, борьба с правящей партией Баас в Ираке стала одним из первых шагов на пути создания Исламского государства. Так что Россия поддерживает не собственно режим, а государство, и хочет избежать превращения Сирии во вторую Ливию.
ЕС и Россия - позиции сближаются
Представляется, что российская военная операция преследует две основные цели: укрепление власти нынешней сирийской администрации во главе с Асадом и упрочение позиций Кремля на будущих переговорах по разрешению сирийского кризиса. С этой точки зрения недавние переговоры в Вене воспринимаются в Москве как успех.
Кроме главной цели российского военного вмешательства - стабилизации сирийского режима – надо учитывать и ряд второстепенных задач: это и учет общественного мнения в России, и борьба с Западом, а также способ напомнить Западу о том, что он нуждается в России для решения важных международных проблем. Последнее делается не из тщеславия, а для преодоления тех проблем, которые возникли после киевского евромайдана.
Российские власти прекрасно понимают, что военного решения у сирийского кризиса нет. Нет у них и готовности тратить огромные ресурсы, переходя к более активным военным действиям в Сирии. В Москве не хотят затягивания конфликта, увеличения трат и дальнейшего ухудшения отношений с суннитскими странами. Есть понимание, что нынешняя поддержка войны со стороны населения может смениться разочарованием, если кампания затянется или будет сопровождаться большими потерями.
Запад критикует Россию за географию ее бомбардировок в Сирии. Но даже если признать, что основным объектом российских ракет является не Исламское государство, то следует отметить, что удары приходятся по организациям вроде Фронт аль-Нусры, которая навряд ли лучше, чем Исламское государство. И многие американские военные эксперты это хорошо понимают. Надо также учитывать, что цели бомбардировок зависят от военной обстановки: россияне действуют в Сирии ограниченными ресурсами и стараются наносить удары возле линии фронта сирийской армии с их противниками - а это сейчас отнюдь не Исламское государство. Но потом дойдет очередь и до него.
Настоятельно рекомендуется
Должны ли европейцы привлекать русских к переговорному процессу для нормализации ситуации? Я бы сказал так - диалог настоятельно рекомендуется. Позиции ЕС и России не такие уж разные, к тому же имеется тенденция к сближению. Хотя об этом и не заявляется публично, россияне отнюдь не стремятся во что бы то ни стало оставить у власти сирийского президента Асада. Они демонстрируют готовность говорить с умеренной исламской оппозицией, той самой, которую еще недавно называли террористами. Хороший пример – недавние переговоры с делегацией Братьев-мусульман.
Также россияне стараются оказывать положительное влияние на Асада, которого считают тяжелым партнером по переговорам, но хотят, тем не менее, чтобы он действовал по их генеральному плану.
При этом надо помнить, что русские считают себя сильным государством и не приемлют диктата. И отказ ЕС от сотрудничества будет фактически означать карт-бланш для дальнейшего укрепления режима Асада, что, в свою очередь, приведет к радикализации и потерям. В чем не заинтересована ни Россия, ни Европа. Диалог надо развивать как можно скорее.