Об идее министра образования и науки Юргена Лиги, который высказался за отмену статьи Закона об основной школе и гимназии, предусматривающей право выбора русского языка обучения в гимназической ступени, бюро депутата Европарамента Яны Тоом поговорило с вице-мэром Таллинна Михаилом Кылвартом. В беседе затронуты и другие вопросы настоящего и будущего русской школы в Эстонии.
- Как вы думаете, насколько серьезно следует воспринимать высказывание Лиги о необходимости отменить в законе статью о возможности выбора языка обучения? Дабы у русских школ больше не было «соблазна» ходатайствовать о сохранении образования на русском языке.
- Для правящих партий изменение законодательства не является большой проблемой, потому что если законодательные инициативы исходят от исполнительной власти, то, как правило, все они находят поддержку в парламенте, где у коалиции большинство.
Но реализовать эту идею Лиги, полагаю, будет сложно, потому что в очередных отчетах в Евросоюз непросто будет не указывать на эту статью и не говорить о возможности выбора языка обучения, когда речь будет идти о защите прав национальных меньшинств. Поэтому для ширмы, я думаю, все-таки есть заинтересованность этот пункт оставить, тем более, что законодательство не прописывает процессуальную норму и критерии принятия решения, поэтому всегда есть возможность принять субъективное решение, как это и происходит. Это с одной стороны.
С другой стороны, напомню, что на основании этого закона в свое время было сделано исключение для Таллиннской немецкой гимназии, где обучение проходит на немецком языке. Трудно представить ситуацию, когда выбирать немецкий язык обучения право есть, а русский – нет.
Что лично меня каждый раз расстраивает в этом вопросе, так это то, что мы ходим по кругу: приходит новый министр и начинает использовать ту же риторику, что его предшественники (за исключением, может быть, господина Осиновского). Во-первых, сразу же подменяются понятия «язык обучения» и «изучение эстонского языка», опять звучат рассуждения о том, что надо учить эстонский язык. Мы все в курсе, что надо, но речь же не об этом.
Во-вторых, от министра образования хотелось бы услышать рассуждения именно с точки зрения образовательных вопросов – как мы будем готовить учителей для преподавания на эстонском языке, когда, наконец, появятся вразумительные методики, учебники. Но вместо обсуждения всего этого мы опять слышим рассуждения о том, что это – часть политики влияния России, что есть определенные партии и политики, которые, так или иначе, воплощают в жизнь эти интересы и т.д. Мне кажется, подобные вещи уже должны быть всем настолько скучны и неинтересны, что повторяться в этом режиме просто неприлично.
- Однако Лиги – едва ли не первый министр образования, который четко озвучил именно мысль о необходимости убрать из закона положение о возможности выбора языка обучения…
- Лиги известен своей прямолинейностью, и я опять же не уверен, что это прощупывание почвы и подготовка изменений в законодательстве. Я думаю, что это его эмоциональный подход к решению вопроса.
- Если на этой неделе (интервью записано 15 сентября. – Бюро) правительство откажет шести гимназиям в выборе русского языка обучения, что дальше?
- Мы всякий раз разбиваемся о стену непонимания, хотя я в последнее время склоняюсь к мысли, что понимание на правительственном уровне имеется: что это проблема, что она не решается, что есть так называемый побочный эффект – люди, которые не получают образование на соответствующем уровне, при этом и эстонский язык на соответствующем уровне не изучают.
Вместе с тем у меня создается впечатление, что это не просто та статистическая погрешность, которая допускается, а то, что, в принципе, воспринимается как должное. Мол, не достигают представители нацменьшинств определенного уровня образования и в связи с этим не могут достичь определенного места в социальной структуре общества – ну, так они и не должны…
Так вот, с одной стороны, разбиваемся о стену непонимания, с другой – если бы мы не указывали на проблемы, не выступали бы, если бы школа и родители не инициировали бы подачу ходатайств, то мы уже давно переводили бы основную школу на эстонский язык. До тех пор, пока мы на этом рубеже пытаемся достучаться, а на уровне министерства и отчасти на уровне правительства есть понимание того, что вопрос будоражит общественное сознание и вызывает эмоциональное отторжение по абсолютно объективным причинам, власть все же не готова идти до конца. Это хотят делать постепенно. Уже вбрасывают в наше сознание необходимость перевода на эстонский язык и основной школы, и если бы в русскоязычной среде реагировали аморфно, это давно было бы сделано.
- По-вашему, педагоги и администрация русских школ реагируют не аморфно?
- Знаете, я бы не стал требовать от учителей какой-то очень стойкой общественной позиции, хотя, по идее, было бы логично, что учителя как представители русской интеллигенции – первые люди, которые должны, если можно так выразиться, вставать на защиту, обозначать свою позицию. Но это в теории. На практике мы понимаем, что учителя – люди зависимые, постоянно подвергающиеся набегам Языковой инспекции, люди, чей социальный статус в Эстонии не самый высокий.
На самом деле наше общество регулярно и достаточно наглядно показывает, что происходит с теми людьми, которые обозначают свою позицию, не угодную политической элите или государственной власти. Общество дает сигнал – если вы готовы открыто идти против системы, то система найдет возможность вас наказать. И люди это четко понимают.
- В ком тогда должна быть сосредоточена решимость в отстаивании своих прав – в родителях, в детях?
- По-хорошему, инициатива должна исходить от родителей и от общественных деятелей и политиков, которые берут на себя ответственность и смелость вновь и вновь поднимать эту тему и предпринимать какие-то шаги, а не только говорить об этом.
Ведь речь идет не только об образовании, но и о социальном будущем нашего общества, социальном значении его огромной прослойки в рамках Эстонии. Если мы по-прежнему будем закрывать на это глаза, то сами заложим в будущее целый ряд социальных проблем, социальной напряженности и нестабильности. Жаль, что мы не очень готовы это осознавать и поступать, не исходя из сиюминутных политических приоритетов.
Из русской школы, из сторонников ее сохранения пытаются сделать врагов. Но тогда нам, ее сторонникам, наверно, тоже надо реагировать, в том числе и на политическом уровне.
- Вон, как фермеры 14 сентября реагировали. Вы об этом?
- И об этом тоже. Другой момент – опубликован рапорт международной правовой организации Human Rights Watch, который обращает внимание на проблемы нацменьшинств и который был, насколько я понимаю, представлен в ООН. Может, и нам (я здесь имею в виду себя как общественного деятеля, и эту роль у меня никто не может забрать, даже если я работаю в исполнительной власти) надо обращаться непосредственно в ООН, искать и такие пути, составляя соответствующие юридические документы.
Несмотря на все нападки, продолжает работать Образовательный центр «Таллиннский русский лицей». Его очная практика дополнительных занятий себя оправдала, и мы разрабатываем заочную систему, основанную на компьютерных программах на русском языке. Это позволило бы лучше осваивать предметы. Кому-то хочется делать из этого политику, но ведь исследования показали, во сколько раз потребность в репетиторах в русскоязычных семьях выше, чем в эстонских.
И еще… Количество часов, отведенных на оплачиваемое государством изучение тех или иных предметов, в русских и эстонских школах одинаковое, но в русской школе в этих часах - и очень большой объем изучения эстонского языка. В эстонских школах за счет этого объема идет более углубленное изучение предметов и больше предметов по выбору. Вот вам и вполне математическая разница в качестве образования. Поэтому мы, столичная власть, не ставим русских и эстонских школьников в неравное положение, а, наоборот, пытаемся это неравенство нивелировать. Понятное дело, что в действующей системе это не ноги, а костыли, но у местного самоуправления возможности ограничены. Но хотя бы все, что можем, мы должны делать.
Михаил Кылварт - вице-мэр Таллинна по вопросам образования, культуры и спорта.
Подготовила Маргарита Корнышева, советник Эстонского бюро депутата Европарламента Яны Тоом