На этой неделе эстонские СМИ любовались Днем знаний, реформой пенсионной системы и тонкостями русского языка, и о самих русских не забывали.
В Eesti Päevaleht LP репортер Кейу Вирро рассказывает о своих злоключениях в удивительном мире русского языка. Не так давно она стала гостем передачи Terevisioon и совершила, как говорили российские дворяне лет двести назад, faux pas: «Тем утром я употребила слово, которое не должна была: dohhuja. И сама поняла в тот же миг, что bljä...»
Мы к этому привыкли, но когда у четверти населения родной русский, может, не стоит материться и в эстонских текстах? Чисто из вежливости. В местных русских СМИ ведь по-эстонски не матерятся. Вирро признаёт, что за мат в эфире, пусть и русский, критиковали ее правильно, но... «Мне из-за моих младенческих уст в жизни предстоит dohhuja извиняться. И все-таки: не демократичнее и человечнее ли учитывать, что у нас много разных языковых пространств, и у всех есть право на жизнь?» Да кто спорит! Только в этих пространствах есть свои правила. И многократное использование слова dohhuja в серьезной газете (кириллицей тоже, оформитель постарался) маркируют ее определенным образом. Лучше бы и правда ругаться на латыни – рядом в колонке приводится список плохих латинских выражений, включая цитату из Катулла «Pedicabo ego vos et irrumabo...» (даже не просите о переводе).
Самое классное в тексте Вирро – ее оправдание: «Значения меняются. Из русского в эстонский пришло множество слов, семантика которых до моего сознания не доходит. Когда говоришь быстро, в речь может проскользнуть dohhuja всего, и в этом случае активируется по первой ассоциации значение "очень много". Заметьте, ни одного ***...» Уважаемая Кейу, в эстонском есть слово kõrini, «по горло/до горла», в значении «меня достало». Здесь почти тот же случай. Этимология прозрачна – просто надо, если уж взялись, учить язык как следует.
...И все-таки: как так получилось, что мы рассуждаем о демократичности в отношении языков, только когда говорим об употреблении эстонцами русского мата? Нет ли тут темы для Языковой инспекции? Языковая инспекция, ау!
Tšut-tšut о государственном языке и инородцах
И все это – на фоне споров о том, почему у нас проблемы с эстонским языком. По данным аудита Госконтроля, эстонский – неродной для 300 тысяч взрослых жителей страны, из них сто тысячам нужно обучение. Курсы пропускают всего 6000 человек в год, очень мало. Заведуют этим дитятей без глаза пять министерств. Что делать, куды бечь?
Редакция Postimees красноречиво назвала свое мнение «Tšut-tšut обучения языку». Газету интересуют виновные и ответ на вопрос «кому выгодно, что столько людей инородного происхождения не владеют государственным языком?»: «Центристам нужно двуязычное образование, чтобы его защищать. EKRE – чтобы его гнобить. Реформистам удобно постоянно на него нападать... Соцдемы тоже заверяют, что помогут иноязычным. Для "Отечества", воюющего за вторую пенсионную ступень, других тем не существует, но когда речь идет о гражданстве и миграции, выдвигается аргумент: глядите, сколько у нас не владеющих эстонским!»
По данным Õhtuleht, «Эстония по-прежнему борется с плохим обучением государственному языку». Увы, «в отличие от Швеции, где каждого прибывающего в страну интенсивно учат ее языку и традициям», у нас все пущено на самотек. «Что обучение языку хромает, видно и без Госконтроля: одним эстонским в магазинах и сфере обслуживания давно уже не обойдешься». Однако виноваты и местные русские: если кто-то не владеет эстонским, «может, они этого и не хотят, а курсы стоит предлагать тем, у кого есть мотивация и желание». То есть и предлагать не надо, тогда все точно всё выучат.
Газета пнула и русскую школу, не задавшись, увы, вопросом, откуда возьмется столько учителей, если их нет уже сейчас. На эту тему на ERR высказалась министр народонаселения Рийна Сольман: «Для обучения разговорному языку на деле квалификация учителя эстонского не нужна, на это способен любой говорящий по-эстонски педагог». Чувствуете, какой будет единая эстоноязычная школа?
В Postimees на больную тему высказались представители партий. Соцдем Катри Райк считает, что надо создать единую систему обучения взрослых эстонскому, и указывает: «Сейчас на курсы эстонского легче попасть только что приехавшему иммигранту, чем здесь родившемуся 40–50-летнему русскому, который думает о своей карьере». Министр образования Майлис Репс (Центристская партия) готова возглавить процесс. Юрген Лиги поет выходную арию реформистов: «Главное решение: вместо обучения эстонскому обучать на эстонском».
Член EKRE Яак Валге согласен с тем, что провалилась вся интеграция, ибо русские «живут компактно и в зоне влияния российских СМИ» и труднообучаемы. Дело ведь не только в языке: надо бы еще изменить социальные показатели и «ценности» неэстонцев! Главный враг, по Валге, – «доминирующий леволиберальный ура-оптимистический подход». Новую идентичность из эстонской и русской, считает экреит, не создашь, а «если мы продолжим ввозить иммигрантов-славян, решить проблему интеграции будет невозможно».
Эй вы там, в русскоязычном пузыре!
Объяснить аудитории Postimees проблему, какой она видится многим русским, попыталась («кажется, что в 155-й раз») главред Rus.Postimees Олеся Лагашина: «Для обучения языку нужны курсы, методики, языковая среда, связь с языком и культурой и открытость тех, для кого этот язык родной... Все итальянцы сияют, когда говоришь с ними по-итальянски. И ты рад, и они рады. В нашем случае обязанностей и принуждения куда больше, чем радости и счастья от взаимного узнавания».
На том же портале колумнист Иван Макаров гиперболизирует и запугивает: «Скоро они потребуют, чтобы тем, кто ходит на бесплатные курсы, приплачивали, и все равно найдется причина, почему они не говорят по-эстонски». Хуже того: «Из Эстонии де-факто сделали двуязычную страну, а людей, которые осмеливаются говорить, что если живешь в Эстонии, надо знать эстонский, поносят в русскоязычных СМИ, а Языковую инспекцию там именуют Языковой инквизицией». Где поносят, кого поносят?.. «Зачем учить язык, если врачи, продавцы и все остальные обслужат вас на русском, ведь никто не хочет скандалов и обвинений в русофобии? – возмущается Макаров. – Если они смотрят одни телеканалы РФ? Какая мотивация может быть у того, кто может всю жизнь прозябать, не выходя из русскоязычного пузыря?»
Рядышком Март Раннут, глава совета Института прав человека (!), пишет, что критика Госконтроля не оправданна вовсе. Раннут утверждает, что в последние годы группы на бесплатных курсах сплошь и рядом были недоукомплектованы, а из укомплектованных за первые два месяца большинство распадается – люди перестают ходить на курсы (не без причины, наверное?). Ложью автор считает и утверждение, что у нас не хватает учителей: их много, но они работают где-то еще. Проблемой Раннут считает «образовательную сегрегацию», хотя сегрегации у нас нет – никто не запрещает отдавать русских детей в эстонские школы.
Автор рассказывает и другие сказки – например, о том, что в Ирландии эксперты советовали: чтобы все заговорили на ирландском языке, надо дотировать пивные, в которых можно говорить только по-ирландски, чтобы там пиво было в два раза дешевле. Нет, г-н Раннут, если бы в Ирландии кто-то покусился на пиво, небо показалось бы этим экспертам с овчинку. Куда там «бронзовым ночам»...
«Наши левые – слегка нацисты»
О корнях этого безобразия прекрасно написал в своем блоге поэт Микк Пярнитс (пост перепечатала ERR). Простите за длинную цитату, но она того стоит:
«Начнем с главного. Эстонский политический ландшафт всегда был правым, т.е. националистическим. Из-за советской травмы у нас никогда не было нормальной левой партии – левая идея ассоциируется с тоталитаризмом. Из той травмы пропаганда вынесла русофобию, которой старшее поколение пытается заранее травмировать потомков...
Все наши партии по сути – одна партия с националистической идеологией. Единственным исключением пытались быть центристы, чьим грехом стала забота о наших русских. Отсюда мы переходим к неонацистской партии, которую мелкая буржуазия так называть не способна...
Жители Эстонии жили в своем пузыре, будто на отдельном острове, и не хотели ассимилироваться с остальным миром. В своих фантазиях мы жили в этнонациональном заповеднике и пытались избежать сложностей жизни. Хотели жить в фантазии, где мы безгрешны и невинны. Невинные жертвы. Невинные арийцы, ожидающей вождей. И вожди пришли: бета-самцы, которые решают общественные проблемы наказаниями и убийствами...
Левая идея у нас провалилась... Правая мутировала в радикализм, так что наши будущие террористы будут белокожими мужчинами с мозгами, промытыми военной пропагандой. Только стрелять русских у нас сложно. США с мексиканцами куда легче. США – империя. У нас ничего нет. Россия – империя. Пойти на русских – самоубийство. Русские остаются в подвешенном состоянии. Их словно бы нет. Они невидимки. Серые. Выдавленные в гетто. Люди меньше нашего. Бедные и гадкие. Мы не хотим их видеть. Кохтла-Ярве – эстонский Крым. За Нарву кто-то еще борется, но националистическое мышление знает: зачем вбухивать деньги в город, который де-факто в сфере влияния России?..
Наша левая идея существует только в Сети и в теории... Глава Центра по правам человека Эстонии не знает, что такое феминизм и русские. Никто не знает. Для левых нацизм появился вдруг и ниоткуда. "Общая Эстония" (Kõigi Eesti, популярное сообщество в FB с «сердечками» – Н.К.) – провалившаяся политическая программа, потому что проводящие ее правозащитники – слегка нацисты. Наши левые – слегка нацисты. Подумайте об этом. Потому что геи – гламурные. Богатые. По сравнению с русскими. По сравнению с мустамяэсцами. За этих не стоит никто... Представьте себе прогрессивную независимую женщину с Теллискиви или из Каламая, которая борется за то, чтобы в Кохтла-Ярве было лучше жить. Это невозможно, тамошние жители ведь не "наши" люди. Они – бедные русские».
И так далее. Пярнитс тысячу раз прав: «Наша левая идея – националистическая. Для всей Эстонии нацизм выскочил ниоткуда, неожиданно... Критики EKRE должны посмотреться в зеркало: насколько они вложились в ту же самую идеологию?» Но, иронически заключает автор в конце, «главное – помнить: EKRE появилось ниоткуда, а национальное государство – отличная идея!»
Спасибо.
Подготовил Николай Караев, советник Эстонского бюро евродепутата Яны Тоом