«На фоне войны России против Украины всё, что касается ситуации русских, – collateral damage, сопутствующий ущерб. "Сидите и молчите, вы говорите на языке Путина". Власть просто использует удобный момент. И это понимает каждый эстонский русский», – говорила Яна Тоом на дебатах, посвященных образованию.
В четверг, 27 октября, в Клубе гениалистов в Тарту состоялись дебаты по теме «Будущее образование», организованные Прогрессивным движением (Progressiivne liikumine). В основном обсуждался перевод русских школ на эстонский язык. В дебатах принимали участие евродепутат Яна Тоом (Центристская партия / Renew Europe), политик Кристина Каллас (Eesti 200), депутат Сигне Киви (Партия реформ) и семиотик Михкель Куннус.
«Цель власти – не пустить русских в эстонские школы»
«Во-первых, у нас не хватает и не будет хватать учителей. Во-вторых, власти хотят оградить эстонские школы от русских детей. Это аргументы против реформы, которые диктует здравый смысл, – сказала евродепутат Яна Тоом. – Я пока летела сюда, прочла стенограмму заседания парламента, который в среду обсуждал поправки к закону. Тынис Лукас четко сказал: "Если мы не переведем русские школы на эстонский язык, давление и нагрузка на эстонскую школу будут расти и расти. Мы для того и осуществляем этот переход, чтобы не создавать ситуацию, когда вполовину больше детей будут пытаться впихнуться в эстонские школы и тем увеличат нагрузку на учителей". То есть это закон, который гарантирует сегрегацию. В конституции записано: у каждого человека есть право учиться на эстонском языке. И в тот день, когда на стенку русской школы повесят табличку "эстонская школа", русскому ребенку, который захочет пойти в эстонскую школу, смогут отказать на том основании, что теперь же у нас все школы эстонские».
«Если говорить о нехватке учителей, идет удивительная игра с цифрами. На заседании Рийгикогу тоже постоянно говорили, мол, у нас 2200 учителей, которые не владеют эстонским на требуемом уровне, но эту проблему мы решим. Во-первых, если мы будем решать эту проблему нынешними темпами, это займет, хотите верьте, хотите нет, 70 лет – если учить их в вузах. Нам говорят: школа может взять на краткосрочный договор – на один год – человека со средним образованием, который никакого отношения к педагогике не имеет. Но такой договор можно продлевать. Право ЕС разрешает это делать только дважды, то есть один человек может так работать три года, но потом можно ведь найти очередную продавщицу, которой захочется поработать в школе. Не думаю, что если бы такие учителя учили эстонских детей, эстонские родители были бы счастливы».
«Во-вторых, 2200 учителей – это только те, кто владеет эстонским на уровне В2 и ниже. По новым требованиям уровень должен быть С1, то есть число учителей, не готовых к работе после перехода, значительно больше. Поэтому вся эта реформа провалится – ее невозможно провести чисто математически. Я читала стенограмму заседания, и у меня волосы вставали дыбом: все старательно избегали цифр и фактов – и говорили примерно то, что говорила сейчас г-жа Киви: "Эстонская Республика станет более эстонской, ура!.." Но это предвыборные кричалки, не более».
За подготовку учителей отвечает государство, добавила евродепутат, но оно фактически ничего не делает. «Сейчас власти собираются платить учителям в Ида-Виру 3000 евро. Что это будет означать? Только маятниковую миграцию: учитель из Ласнамяэской гимназии с эстонским на уровне С1 поедет работать в Нарву, будет пять дней жить в местном отеле и на выходных ездить домой. А в Ласнамяэ он никого учить уже не будет».
Какова была бы положительная программа? «Просто ставить цель тут не поможет, цель, как сказала Сигне Киви, была поставлена парламентом еще в 1993 году. Она, правда, забыла упомянуть, что тот состав парламента был избран 28% жителей Эстонии, так что называть это общественным соглашением – явно преувеличение... Следует вкладываться в изучение эстонского, следует учить эстонскому – серьезно. У нас этого не делается. Если взять нагрузку среднего учителя – когда и где он выучит язык? И, да, решением было бы свести русских и эстонцев – и школьников, и учителей – в одной школе». Модератор: «Но с кем сводить школьников в Ида-Виру?» – «Так это и есть вопрос. Каков у властей план создать эстоноязычную среду там, где физически нет эстонцев? И власти говорят при этом, что в следующем году будет переход. Это неосуществимо!»
«Русская школа умирает по вине государства»
На слова Сигне Киви: Эстония и Молдова – две единственных страны в Европе с параллельным обучением, остальные страны как-то справляются, – Яна Тоом отреагировала так: «Это просто неправда. Я работаю в Бельгии – там есть школы, где учат на фламандском, немецком, французском. В Швеции есть финские школы, в Финляндии – шведские... Что до нашей русской школы, ее посадили на такую диету, что удивительно, как она вообще выжила. 30 лет никто не готовил кадры! Разумно было бы вынести вопрос на общественное обсуждение– но этого никто не делает. И неправда, что все стремятся к этому переходу. Год назад мое бюро заказало у фирмы SaarPoll соцопрос , мы опросили тысячу родителей русских детей. За переход – 47%, против – 53%. И если русское образование уже не сохранить, опция, которую предпочло бы большинство, – смешанное обучение. Но Лукас сказал четко и ясно: мы защитим наших детей в наших школах от русских».
Сигне Киви заговорила про «положительный результат». «Где тут положительный результат? – спросила ее Яна Тоом. – Отдельная русская школа, в которой учатся только русские, в которой учителя без высшего образования, – это у нас положительный результат? Это прямой путь к большей маргинализации русской общины – и для Эстонской Республики ничем хорошим это не обернется. Уже сейчас власти сложно говорить с русской общиной, и я не представляю, как вы это будете делать через десять лет».
Михкель Куннус сказал, что это естественный процесс, русских учителей найти еще сложнее, чем эстонских, и перемены неизбежны. «Ничего естественного тут нет, – возразила Яна Тоом. – Это результат действий государства. Государство тридцать лет медленно душило русскую школу и со стороны наблюдало за агонией. То, что у нас насаждение эстонского в русской школе – потемкинская деревня, стало окончательно ясно во время пандемии. В 2010 году, когда я была вице-мэром Таллинна, мы объективно оценили положение и предложили: давайте разработает программу развития русской школы, заключим соглашения с вузами, будем готовить учителей физики, химии... "Не надо этого! Сами вымрете!" Теперь мы смотрим, как русская школа умирает – и выхода нет. Государство это сделало. Что по сути ужасно аморально».
В ответ на длинную тираду Сигне Киви о том, что система образования нуждается в переменах, Яна Тоом сказала: «Это был манифест эстонской политики: "Не знаю какие, но должны быть перемены!" – Зал отреагировал смехом. – Это к слову. У меня пятеро детей, старшему тридцать три года, младшему шестнадцать. Дочь училась в балетной школе, а все сыновья – в русских школах, и я должна сказать, что до перехода на систему 60:40 все прекрасно учили эстонский в школе. Потом грянула реформа, и крохотный учительский ресурс размазался по Таллинну таким тонким слоем, что в результате младший сын знает эстонский намного хуже, чем его старшие братья".
«Так что – да, нужно вкладывать деньги, нужно обучать учителей, но нельзя ставить нереалистичные сроки. Это просто "пятилетку в три дня" у нас. Проект партии "Отечество" напоминает мне злосчастный Крест Свободы, который с громкими "ура!" поставили – и теперь каждый год ремонтируют за колоссальные деньги. Точно такая же ерунда. На парламентском заседании все говорили про Эстонскую Республику, про преамбулу к конституции – но где реальный ресурс, откуда брать учителей? Давайте учредим стипендии, договоримся с университетами. Сделаем внутри Эстонии аналог европейской программы ERASMUS: нарвские дети на полгода едут на Сааремаа и наоборот. А сейчас это не закон – это предвыборный манифест. Образование должно быть прежде всего качественным, неважно, на эстонском, на русском или на китайском. Закон мог бы предусматривать здравые сроки, какие-то исключения – две русскоязычных гимназии, например, – но об этом никто и не заикается...»
«Эта реформа навредит и детям, и учителям»
«И потом, аргумент насчет знания эстонского языка – очень странный, – продолжила Яна Тоом. – Считается, что если мы все заговорим на эстонском, мы найдем общий язык. Но общий язык не имеет к лингвистике никакого отношения. Мы с вами говорим на эстонском – но это не значит, что мы одинаково думаем. Интеграция подразумевает кое-что другое. Начинать надо с адекватного анализа, а не с вранья, которого полно в пояснительной записке к законопроекту. Мы должны отказаться от этого принципа – что мы любой ценой защитим эстонскую школу от русских. Лидер партии "Отечество" Сеэдер говорил об этом прямым текстом – погуглите: "Наши дети – не подопытные кролики, чтобы учиться с русскими в одном классе". Эти люди не хотят никого никуда интегрировать. Их "цель" – ложь, а из лжи успешная политика не рождается. Сейчас с большой помпой примут этот закон, все уже трубят: "О, эстонская единая школа!.." – но только эта реформа нереализуема. После выборов станет ясно, что от нее осталось, но проблема в том, что она вредит детям, она вредит учителям. Языковые инспекторы станут ходить по классам, контролировать, что там происходит, назначать штрафы – до 9600 евро! Если бы я была учительницей в Нарве с эстонским на уровне В2, я бы уволилась завтра – мне нужно было бы год работать, чтобы этот штраф оплатить. Это ненормально!»
«Мы хотим взять ниоткуда тысячи эстонских учителей – но с тем же успехом мы могли бы захотеть взять ниоткуда тысячи русских учителей. Только этого власть не хочет. На это нет политической воли. И ясно, что на фоне войны России против Украины всё, что касается ситуации русских, – collateral damage, сопутствующий ущерб. "Сидите и молчите, вы говорите на языке Путина". Власть просто использует удобный момент. И это понимает каждый эстонский русский».
Отвечая на вопрос Кристины Каллас – как сделать так, чтобы родившийся в русскоязычной семье ребенок не оказывался в худшей ситуации только потому, что у него родной язык русский, – Яна Тоом сказала: «Если общество кого-то постоянно дискриминирует, призыв убрать признак, по которому дискриминируют, не работает. Скажем, дискриминируют людей LGBT – и говорят: "Не будьте такими, тогда вас никто и дискриминировать не будет!" Ерунда же. Почему перспективы детей с родным русским хуже? Эстонское государство само этого добилось. Мы все читали исследования о том, что если разослать сто CV, одни от имени русских, другие – эстонцев, Мари Кирвес возьмут на работу, а Ивана Иванова – нет. Мы все знаем, как это работает в реальной жизни. Тут говорили о Нарве, мол, надо дать денег, и всё будет хорошо. В Нарве 97% населения – русскоязычные, деньгами тут ничего не решишь. Причем в Ида-Виру люди смотрят на переход более оптимистично – они не боятся, что русский язык исчезнет внутри семьи. В Таллинне противостояние сильнее. Но решать эту проблему надо, во-первых, за больший срок, и, во-вторых, за счет более качественного образования. Этот закон – даже не кнут и пряник, это просто кнут: чтобы провести реформу в срок, в который ее провести нельзя, учителям грозят большими штрафами. И это очень плохой сигнал русской общине».
«Я не за переход, – подытожила Яна Тоом. – Я за качественное образование и за то, чтобы в Эстонии можно было учиться на разных языках – и чтобы каждый школьник в итоге владел эстонским на должном уровне. Что означает, что надо очень хорошо учить эстонскому. Но учить эстонскому и учить на эстонском – это разные вещи. Самое важное – социальные связи, а они возникают в ходе совместной учебы. Между тем именно этого авторы реформы и не хотят».
Запись дебатов доступна на странице Progressiivne Liikumine в соцсети Facebook.